24.12.2016 в 17:19

Пишет  Nezvaniy gost:

Забери денежного котика к себе в дневник и в следующем году насладись повышенным благосостоянием и крепкими финансами!

---

Нашла, почитала, подумала... Хм.

@темы: Картинка

---

Серый рассвет

Серый рассвет
Моя ранняя работа. Про чуму. Это моя любимая тема, есличо.

Серый рассвет поднимался над серым полем.
В этом году и небо, и земля надели траурные наряды, потеряв остатки надежды.
Эта самая надежда ошметками летала по коммуне. Разговоров и сплетен было не сосчитать, горожане уже боле верили в идолов, нежели в Божественную кару и Снисхождение. Церковь теряла свое влияние.
Господин Ласкомб прибыл в город раньше Инглиса. Ему надо было бы сразу сообщить о своем прибытии мэру, нанявшему его, однако Фредрик решил сначала отдохнуть в небольшой гостинице, удобно расположенной у входа в город. До поместья мэра было еще минимум два часа пути, а Ласкомб смертельно устал.
Гостиница, имеющая весьма мрачное название «Зеленый дьявол», уже три раза подвергалась сожжению, и три раза воскресала из пепла благодаря рукам кудесников-ремесленников (и совсем немного деньгам хозяина гостиницы). Люди посчитали это божественным знаком и прекратили оказывать всяческое вмешательство в и без того бурную жизнь постоялого двора.
Гостиница никоим образом не охранялась, что навело Фредрика на мысль, что это не лучшее заведение для людей его сословия, однако он решил в виду усталости снизойти до убогого.
Ласкомб вошел в маленький коридорчик и прошел далее, в средних размеров залу, служившую харчевней. Ему навстречу выбежала девушка, любезно поинтересовавшись, что ему здесь надо в такую рань. Узнав, что он только приехал в город и желает отдохнуть, она предложила ему оставить «свою дохлую клячу в конюшне, чтоб не украли».
«Н-да, - подумал Ласкомб, - Чего еще ожидать от местной деревенщины? » В последнее время, полное встреч с помещиками и сеньорами, он совсем позабыл о простом народном говоре.
- Ваше предложение очень любезно, и я, должно быть, не откажусь, - вежливо ответил Фредрик.
Девица, наконец сообразив, что перед ней не очередной бедный путник (впрочем, по одежде это определить было трудно), посторонилась, приглашая его пройти в харчевню, а заодно и остановиться здесь на ночь, а то и на две.
Бросив ей пять пенни, Ласкомб прошел в душную залу. По углам чадили свечи, пропитанные совсем уж чудовищной смесью. Окна были грязными, и через них едва пробивался грязный солнечный свет. Мебель, состоявшая из деревянных столов и лавочек, была по большей части потрескавшейся. Запахи ужасали воображение непривычного. Впрочем, Ласкомбу было не привыкать…
В харчевне был всего один посетитель. Это был еще не старый мужчина в дешевой холщевой одежде примерно одного цвета: и линялые штаны, и бывшая белой рубаха давно приобрели одинаковый буро-серый цвет с какими-то разводами. Лицо мужчины было под стать одежде: красно-серое, распухшее, поросло густой бородой, в которой застряли кусочки пищи и прочий сор. Глаза гноились.
Он допивал кружку, похоже, с дешевым элем. Одним глотком допив содержимое пинты, он с грохотом упал на стол, потом под стол. Фредрик бросился к нему, но сам справиться с массивной тушей завсегдатая не сумел, и потому позвал хозяина и челядь.
Челядь примчалась первой, но что-либо делать не спешила и ожидала, надо думать, хозяина постоялого двора.
С ворчанием в залу с лестницы спустился сам хозяин. Он был человеком маленьким, как по росту, так и по образу жизни. Раскосые глазки скользили по всем предметам и присутствующим, пытаясь определить их натуру, количество денег в кошельке и пригодность к работе.
- Чего тебе?! – грубо рявкнул он, увидев Ласкомба, - Харчевня открывается с рассветом…
- Солнце уже осветило дорогу мне, - отозвался тот, - Меня пригласила служанка. А теперь глядите-ка сюда.
- И что же тут такого? – продолжал сердиться хозяин, решив, похоже, что из Ласкомба много денег не выжмешь. – Он тут всегда. Выкинь его где-нибудь на улице и сгинь.
- Не очень-то вы любезны, надо говорить, с посетителями. Верно, поэтому зала пуста, а вы злы. Сей человек… Предоставьте-ка мне комнатку, я заплачу.
Хозяин уже куда внимательней посмотрел на гостя.
- Конечно, конечно, - засуетился он, - Идемте, вот здесь…
- Помогите перенести его.
Десятью минутами позже пьяница был уложен на твердой кровати с соломой вместо матраца. Фредрик распорядился, чтобы ему принесли таз или любую емкость, и вскоре получил его. Хозяин харчевни был напуган, - уж не ведьмака ли к ним занесло? - но стоял столбом и следил за действиями Ласкомба.
В медный таз натекло около полпинты мутной, черной крови. Мужчина задергался, врач отпустил его и обмотал разрез тряпкой.
Фредрик смотрел, как лицо мужчины медленно приобретает прежние цвета.
- Кто он? – негромко спросил он.
- А, - махнул рукой хозяин, - Пьянчуга всего-то. Сэм его зовут. Сэм Стракс, вроде бы. Откуда он вообще берет деньги на эль, мне неведомо, но ради пинты он исхитряется их достать. – тут он нервно хихикнул. – А вы, верно, врачеватель, нанятый мэром, да-а?
- О, слава бежит впереди меня, - улыбнулся Фредрик. – Фредрик Райан Ласкомб к вашим услугам.
- Пройдемте вниз, - пригласил хозяин, - Зовите меня Стив. Да-да, просто Стив, безо всяких ненужных формальностей…
Они присели за столик. Стив, выказывая уважение к гостю, лично сходил в погреб и принес бутылку хорошего эля и ломоть черствого хлеба с жаренной свининой. Все это он поставил перед врачом, но тот отхлебнул лишь немного эля. Решив, что все формальности гостеприимного хозяина закончились, Стив снова вернулся к разговору.
- Вы уж не обессудьте, что я так нелюбезно принял вас. Видите ли, ваш видок не говорит о вас ничего хорошего. Еще думал, как только вас, господин Ласкомб, в город-то пустили…
Фредрик слегка поморщился. В пути на него три раза напали разбойники, и все его сопровождающие погибли.
Завидев недовольство посетителя, хозяин спешно прекратил распинаться на эту тему.
- Ну, господин Ласкомб, вы очень вовремя прибыли… Чернь-то совсем разбушевалась.
- Чернь? – приподнял брови Ласкомб.
- Кто чернью эту дрянь зовет, кто порчей, а кто-то и Божьей карой ее именует… В одном все сходятся: кара это, да, беда на нашу бедную голову. Одно хорошо: не одни мы такие, не нам одним страдать. Да, в общем-то, мне пока страдать и не приходится! Посетителей все больше приходит обсудить чернь эту, а все они и выпить желают, и закусить…
- Что же, господин Стив, хорошего в том, что столько людей гибнет от нее?
Хозяин натужно расхохотался.
- Бросьте, Ласкомб! Вам-то вообще лучше всех! Это ж сколько денежек вы каждый день гребете-то, лопатой, верно…
Фредерик плотно сомкнул губы.
- Я здесь не ради денег, а чтобы оказать помощь умирающим. Уж простите, господин Стив, я очень устал с дороги, и мне предстоит множество работы. Так что не утомляйте меня пустыми разговорами и предоставьте комнату.
Хозяин тут же засуетился, рассыпаясь в извинениях и заверениях, что все-то он сделает должным образом. О деньгах он предпочел не напоминать, рискуя остаться без них.
Фредрик получил лучшую комнату, принадлежащую до этого самому Стиву. Тот услужливо поставил чемоданчики с инструментами и одеждой по углам и исчез прежде, чем ему об этом напомнили. Ласкомб, раздевшись, лег на кровать и сразу же уснул. Сегодня ему требовался отдых.
Проспав два часа, Фредрик приступил к приготовлениям.
Инглис приехал вечером. Решив не тревожить мэра, ибо было уже довольно поздно, он заехал в город и остановился в гостинице «Гарцующий пони», не такой обнищалой, как «Зеленый дьявол».
Инглис решил, что приехал раньше Ласкомба. Однако утром он встретил его у харчевни «Гарцующий пони».
- Какая встреча, Фредрик!
- Добрый день, господин Инглис.
Инглис весело улыбнулся, но улыбка эта боле походила на улыбку мертвеца. Ласкомб непроизвольно вздрогнул.
- Я полагаю, вы только приехали.
- О, я прибыл сюда вечером. Как раз искал тебя. Ах, мне бы и в голову не пришло, что ты будешь у мэра, и я не ошибся. Чего же ты ждешь? Верно, пора бы собираться, иди же. Мне было бы любопытно, где же ты провел эту ночь. В захудалой харчевне?
Фредрик не ответил. Он коротко кивнул головой и попрощался, сказав, что следующая встреча должна быть возле поместья мера.
Вернувшись в «Зеленого дьявола», Ласкомб собрал свои вещи и надел костюм. Закончив приготовления, он направился к выходу. В харчевне было уже не протолкнуться, но люди, увидев его, непроизвольно расступались.
- Уже уходите? – услужливо спросил Стив.
- Да, мне следует начать работу. – Фредрик повернулся к нему, и хозяин перекрестился.
Врач хмыкнул и злорадно ухмыльнулся, но под клювообразной маской это было мало заметно. Не видна была и его мертвенная бледность, и черные круги усталости под красноватыми глазами.
- Всего хорошего, господин Стив, было очень приятно иметь дело с таким человеком, как вы. Надеюсь, что не избегу еще одной встречи с вами!
Хозяин еще долго мог бы смотреть в черную спину удаляющегося врача, гадая, был ли это тонкий юмор, но его подозвали грубыми криками и толчками.

На следующее утро Инглис и Ласкомб приступили к работе.
На улице стоял жутковатый запах тлена и крови. Крысы были повсюду, они бегали по улицами, по лежащим людям, попадали под дилижансы и валялись трупиками на дорогах.
Инглис был в странно приподнятом настроении.
- Чудно, чудно! – приговаривал он, - Чудно, Фред! Прекрасный день!
Ласкомб провел рукой в перчатке по стеклам очков. Мелкий осенний дождь противно моросил, намокали и мутнели стекла. Травы забивали ноздри противными и давно надоевшими ароматами… Он бесцельно повертел палочкой в руках.
- Здесь, любимый друг, мы разойдемся. Я пойду туда, ты обратно. – Инглис хохотнул. – Удачи! Нечто грандиозное ждет нас сегодня, - пробормотал он, когда Фредрик, кивнув, пошел своей дорогой.
Далеко он не отошел. Сразу же склонился над почти уже мертвой женщиной, лежащей на дороге. Померял палочкой пульс. Еще жива. Надо бы сделать кровопускание, но сначала благословить больную… Ласкомб достал из торбы сушеные лапки жаб и приложил их к щекам и прикрытым векам женщины, затем прошептал над ней молитву. Первая помощь была оказана.
Неожиданно сверху открылось окно, и толстая красная женщина вылила горшок с нечистотами прямо на врача и больную.
- Пшли вон, лазют тут, под окнами! – крикнула она. - Колдовство творют, не иначе ж!
Ласкомб молча смотрел на захлопнувшиеся резные ставни грязно-зеленого цвета, на грязь на нем и на женщине, на вылезшую крысу. Он согнал животное. Схватив пробегавшего мальчишку, он приказал: «Отнеси ее под навес, живо!» Вздрогнувший мальчишка повиновался немедля. Вскоре он уже тащил ее по грязным улицам в небольшие палатки.
Ласкомб проводил мальчишку взглядом. Затем посмотрел вверх. Туда, где было окно с резными, зелеными ставнями. Фредрик уже почти ненавидел его. Поддавшись искушению, он поднял камень с земли и бросил в окно и бросился куда подальше, пока краснолицая женщина, презиравшая докторов и больных, не вылезла с еще одним горшком.

Вечером Инглис и Ласкомб встретились в «Зеленом дьяволе».
- Как дела, друг мой? – спросил его Инглис, радостно улыбаясь.
- Превосходно.
- Ну, Фред, что же ты так угрюм? Получивший гонорар в сорок тысяч фунтов выглядит совсем не так! Да, маска тебе идет больше твоего лица! Эй, Стив! Иди сюда, дружище, налей-ка мне еще, выпьем за здоровье, твое и особенно мое! – Инглис рассмеялся, заглушая своим смехом жалкий фальцет Стива, как бы тот ни старался.
Фредрик и вправду сидел угрюмый. Временами было приятно, даже очень приятно, что люди боялись его. Стоило подойти, как все вздрагивали, начинали нервозно оглядываться, стараясь найти оправдание, куда б деться. Разве что больные не убегали, да и мертвецы не сильно рвались. Но иногда он чувствовал злость и… страх, да, пожалуй, страх. Неуверенность, нотку ереси в своих вроде бы богоугодных деяниях…
Правда, докторам не разрешалось вступать в очень тесные отношения с жителями городов, пораженных скверной. Их даже держали в специальных помещениях по ночам. Но Инглиса в четырех стенах было не удержать, и он, кажется, вечерами забывал о своем долге.
- Ну-у, Фред, а чего ты не пьешь? – протянул он.
- Спасибо, не хочется. Простите, Уильям, я пойду, должно оказать помощь всем, а я и так достаточно отдохнул. Всего хорошего. – Фредрик оделся в своей комнате и вышел из харчевни. Здесь ему больше делать нечего.

Прошло три дня. Три дня, долгих, как три столетия. Нет, тридцать столетий… Три серых рассвета и три кроваво-бурых заката. Утром Фредрик собрался и вышел из комнаты, предоставленной ему мэром в своем поместье. Здесь он проводил все время, не поддаваясь на провокации Инглиса.
На выходе на него буквально налетел Инглис. Маски на нем не было. Подбородок, нос и лоб его были красными, а щеки – бледными. Но он был не пьян, а смертельно напуган.
- Фре-е-ед, - прокричал-провыл он, - Я ви-идел… ЭТО!!!
- Господин Инглис, если вы о чуме, я тоже это видел.
- Нет же, дуралей, на себе!
Тут уже Ласкомб отпрянул.
- Что?!
- Что слышал! – Инглис схватил его за грудки, - Ты понимаешь?! Я обречен!
Фредрик пораженно молчал – эти слова произвели на него большее впечатление, нежели сам факт. Инглис наконец отпустил его.
- Надо бежать отсюда, может, тогда она пройдет! Только не забудь деньги потом забрать, понял?!
Он внимательно присмотрелся к Инглису: пот выступил на нем, он дрожал и мял в руках черную шляпу.
- Вы сказали – бежать? – медленно переспросил Ласкомб.
- Именно так я и сказал, - раздраженно подтвердил Инглис.
- Мы приехали сюда, зная, что можем умереть. Но мы приехали не дать погибнуть другим. Сколько жизней ты спас, Уильям? Много ли? Эти три дня ты говорил о деньгах и спорил с мэром о стоимости нашей работы. А скажи мне, сколько погибли, а? Вот сколько ты заработал на самом деле? Ты - трус. Забирай свои деньги и сам беги отсюда отсюда! - Ласкомб отвернулся и пошел.
Инглис смотрел на него не мигая, затем побелел окончательно. Он бросился на Фредрика, сорвал с него маску и схватил за шею. Уильям был старше его, даже стар – ему шел уже сороковой год, а Ласкомб только-только принял клятву Гиппократа и был молод. Они недолго боролись, и наконец Инглис придушил Фредрика.
Уильям истерично засмеялся – смехом человека, знавшего, как близко он к смерти. Смехом человека, уже не осознававшего, что он делает. Инглис заплакал, затем снова засмеялся. Он катался по полу, кричал, выл, кашлял. Наконец он застыл, лишь иногда вздрагивая.

Солнце еще не встало, а вокруг главной площади собралось много народу. Люди перекрикивались через всю площадь, обсуждая происходящее.
- Вот она! - надрывался вития, стоящий на самом краю эшафота, - Вот она - ведьма! Вот она - Черная Смерть!!!
- Да какая ж она черная, если рыжая?! - заорал кто-то.
- Ну ты темный! Дурак, что ли?! Это она притворяется!
- Ведьма! Ведьма!
- Что вы на деваху, это жиды все!
- Какие еще жиды? Видишь - вот она, ведьма, вот она! При чем тут жиды?!
- Же-ечь ведьму!!!
Нагая молодая девушка с жидкими и грязными рыжими волосами была привязана к высокому столбу. Она склонила голову набок и тяжко дышала от сильного изнеможения и боли - ее тело была покрыто следами пыток. Вокруг нее палачи сноровисто раскладывали сухие поленья.
- До-о-оченька! - голосила уже седая женщина в сером вышитом чепчике и ветхом красном платье.
Пламя взметнулось вверх. Девушка страшно закричала - кожа ее начала вздуваться и лопаться. Волосы, брови и ресницы сгорели еще быстрей.
- Это ве-едьма, видите! - продолжал кричать вития, - Видите, что с ней! Точно ведьма!
Одиозная фигурка ведьмы превратилась в пепел. Потом старый священник облил святой водой эшафот и прах. Толпа, весьма разочарованная, - они желали видеть нечто более грандиозное - разошлась.
Ночь неохотно уступала место дню - будто невежество язычников Божественному просветлению. Бог же ознаменовал этот день блеклым серым рассветом.

@темы: Проза, Оридж

---

Стих

Яд

Под осенним цветным листопадом
Мы бесшумно бежим волчьей стаей.
Злость и ярость в нас неизменны.
Говорят, в мире много ядов.
Мы не пьем их и не глотаем -
Яд струится по нашим венам.

Зверь-убийца, вкусив нашей крови,
Не почувствует гадкого яда.
Только кровь с явным привкусом стали.
Провожаемый предсмертным злым воем,
Глаз тупых стекленеющим взглядом,
Не поймет. Безнадежно отравлен

Злым невежеством волчьим жестоким.
Нет, не волчьим! увы, человечьим.
Но обличья свои они прячут.
И умрет он в агоний потоках.
Ведь людей только яд этот лечит,
А с животным бывает иначе.

@темы: У меня есть мысль, Оридж, Стихи

---

Ишшо адын стих

Серебряная кровь

Мы увидим сиянье звезд,
Посмотрев в небеса в ночи,
И созвездья - изгибы лоз -
На холсте, что прозрачен и чист.

Дале рану мы видим на нем,
Кровь - из чистого серебра!
И меж звезд, что объяты огнем,
Она, извиваясь, текла.

Кто прорезал прекрасный холст?
Чья вонзилась туда стрела?
Вам никто не ответит. Меж звезд
Льется кровь из серебра.

И никто не нарушит тишь,
И не перевернет листа.
Может, ты, человек, взлетишь,
Разгадаешь тайну холста...

@темы: Оридж, Стихи

---

Бедное жывотноэ!

@темы: Кисо

---

Хорошая песня

---

Немного поэзии

Музей самолетов

Ржавеет мир; забывшись сном, и мы стоим.
Ржавеет мир, а мы ржавеет вместе с ним,
Забыты всеми, но обласканы негой,
Еще мы помним небо ярко-голубым.

А почему бы нам не вспомнить старину,
Расправить крылья и подняться в вышину?
Туда, где высоко и так легко,
Туда, где нет дороги, чтоб свернуть!

Летим же, братья, не устали вы стоять?!
Давайте снова облетим мы все моря,
И пусть пилот всезнающей рукой
Ведет нас вверх, великой волею горя!

---

Незваные гости

Название: Незваные гости
Канон: The Elder Scrolls: Skyrim
Автор: Лилинетт
Бета: Санди Зырянова
Размер: драббл, 805 слов
Пейринг/Персонажи: каджиты, норд
Категория: джен
Жанр: драма, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: даже наемные убийцы знают, что есть любовь…
Задание: Достаточно времени для любви

Стояло новолуние.
Стражник медленно шел по мостовой, поминутно поворачиваясь, светя факелом и затравленно спрашивая: «Кто тут? Выходи! Я тебя не боюсь!» На самом деле очень даже боялся, но не признался бы в этом даже под пытками. Стыд-то какой, караульному – и бояться темноты!
Две тени бесшумно прошли мимо него. Караульный запоздало обернулся, безнадежно вопрошая темноту, но их там уже не было.
Они подошли к двухэтажному, красиво отделанному дому и постучали в дверь. Минут пять подождали, но никто не открыл.
— Бенечка, таки ты знаешь, шо делать, — сказал один. По тонкой фигурке и округлостям можно было определить, что это женщина.
Бенечка, ее спутник, кивнул. Сначала он выпустил коготь, посмотрел на него, но потом ему стало жалко такого добра, и он достал отмычку. Еще минут пять он возился, взламывая замок, наконец дверь открылась. Двое вошли, осторожно закрыв за собой дверь.
Комната была богато обставлена: бархатные шторы на окнах, стены, украшенные росписями и ценным оружием. В углу пылал большой камин, рядом с ним стояло два дорогих кресла. Напротив — книжный шкаф с редкими книгами. Посреди комнаты стоял стол с остатками сытной трапезы и почти пустыми бутылками изысканных вин. В комнате царил полумрак, но незваным гостям это не мешало.
Они уже не старались идти бесшумно, наоборот: довольно громко потоптались, заявляя о своем присутствии. Потом девушка уселась в кресло у камина, а Бенечка встал у двери, скрестив руки на груди.
Со второго этажа по скрипучей лестнице, держа свечу в подсвечнике, сошел согбенный старичок. Лицо и руки у него были сморщены, подобно сушеному фрукту, запавшие глазки злобно блестели в свете свечи. На подбородке торчала серая клиновидная бородка.
— Что вам нужно?! Воры!.. Я зову стражу!
— Это таки не нам, а вам нужно, — сказала девушка, снимая капюшон, которым прикрывала лицо. Она оказалась черной, как смоль, каджиткой с блестящими зелеными глазами, мерцавшими в темноте.
— Т-темное братство? – с содроганием спросил старичок, остановившись.
— Таки да, — подтвердил Бенечка. Он тоже снял капюшон и облизнулся, поблескивая желтыми глазами в темноте.
— А-а, вы, наверно, за деньгами, — сообразил заказчик, — Я сейчас… — он начал подниматься вверх.
— Шо сдохло в лесу, шо мы имеем радость получить аванс? – спросила каджитка.
— Что? Какой еще аванс?!
— Обычно сначала мы делаем дело, а потом ви платите наш гешефт.
Старичок резко развернулся и сошел с лестницы.
— Так вы еще не убили его?! Тогда чего приперлись?! Тьфу!..
— Если бы мы могли своими руками и головами залезть вам в голову, он бы был уже мертв, — сказал Бенечка.
— Что?!
— Мы пока не знаем, шо нам нужно убить, — объяснила каджитка.
Какое-то время заказчик постоял, а потом нахлынувшие воспоминания заставили его сесть на лестницу, поставив подсвечник рядом, и обхватить руками лысую блестящую голову.
— Ох, моя бедная девочка!.. Этот подлец забрал ее у меня и настраивает против отца! Они поженились без моего согласия и благословения, и теперь эта вошь человеческая претендует на мое дело!
Убийцы деликатно слушали, не перебивая, а старик продолжал:
— Сварри, моя бедная Сварри! Он обвел ее вокруг пальца, распевая серенады под окнами и рассказывая, как он ее любит и на какие подвиги готов ради нее! Глупышка! Она тоже настаивает, чтобы я отдал свою лавку этой сволочи…
— Таки дети имеют нехорошее свойство вырастать всем телом и душой, — сказала каджитка.
— Да что ты знаешь об этом, убийца!.. Молчи! – заорал заказчик.
— И шо за бог, в которого ви верите? – спросил Бенечка.
— А это тут при чем?
— Я таки думаю, шо за-ради Ситиса ви не успокоитесь.
Старику нужно было несколько минут, чтобы переварить информацию.
— Хорошо, хорошо, я спокоен, — раздраженно сказал он, — Вы все еще здесь?
Каджиты переглянулись.
— Розочка, а давай его зарежем?
— Нет, Бенечка, Астрид таки зарежет нас… Ладно, но таки шо за тот шлимазл, шо претендует на вашу лавчонку?
— Это не лавчонка, — обиженно поджал губы старик, но намек понял. – Брендон Шеввик, высокий, красивый, аж морда лоснится…
— Как одет?
— Хорошо… амулет Кинарет носит, набожным притворяется, тьфу!
— Особые приметы?
— Амулет, я ж говорю, глухие!
— Тот амулет, шо из-за него мы рискуем спутать его со жрецом, — фыркнул Бенечка.
— Тьфу! – старик недовольно дернул щекой, — Не спутаешь, убийца. Разве что если совсем голова пустая. Богато одет, кольца всякие носит на пальцах… Что еще? Ну, морда красивая, это я уже говорил. Борода у него пышная, и волосы себе отрастил белобрысые, во!
Каджиты переглянулись.
— Чего вам еще? – ворчливо спросил заказчик.
— Таки нет, — ответила Розочка, вставая. — Было приятно провести время.
Они собирались выйти, когда старик неожиданно их окликнул:
— Эй, убийцы, подождите! Я встречал каджитов-караванщиков. Вроде ж они не так говорят.
— Мы, — с гордостью сказал Бенечка, обернувшись, — потомки очень древнего каджитского племени К-Одессус. Это таки большая честь, шо вы имели видеть нас глазами и слышать ушами…
— Иди, нечего мне рассказывать о том, какая честь мне выпала! Честь нашел, с бандитом говорить…

…Когда они вышли, каджитка мечтательно улыбалась.
— Таки это красивый заказ, Бенечка! Мы сделаем наше дело под полной луной, шоб тот Брендон поимел достаточно времени для любви со своей Сварри!
Бенечка задумчиво посмотрел на дверь и изрек:
— Знаешь, Розочка, нам бы за это гешефта, конечно, не дали, но таки надо было этого старикашку зарезать, ой надо…

@темы: Проза, Скайрим, Фанфики

---

Ненависть фалмера

Название: Ненависть фалмера
Канон: The Elder Scrolls
Автор: Лилинетт
Бета: Санди Зырянова
Размер: мини, 1215 слов
Пейринг/Персонажи: фалмер, кот, злокрыс
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: каннибализм
Краткое содержание: каждый выживает как умеет

Извиваясь на земле, Нимка ловила длинную полоску кожи, хватала когтями, пыталась укусить. Фалмер Кригг снова выдернул «добычу» из ее лап и поднял высоко. Кошка посмотрела на него, как на предателя, обиженно мяукнула и начала вылизываться.
Кригг отбросил полоску и погладил Нимку. Та моментально схватила его руку когтями и укусила. Фалмер с криком выдернул руку. Услышав громкий звук, Нимка подскочила и огляделась, подрагивая ушами.
— Неблагодарная скотина, — сказал Кригг, рассматривая укушенную руку. — Я, значит, кормлю тебя, глажу, лечу… Опять же, играю… А она меня кусает, между прочим, до крови и очень больно!
Нимка уже легла и с независимым видом вылизывалась, стуча хвостом.
— Противное животное, — с чувством сказал фалмер. — Вот увидишь, Нимка, я тебя съем. В ближайшем будущем!
Кошка, получавшая такое обещание уже, наверно, в сотый раз, не отреагировала никак. Кригг слишком любил свою питомицу, чтобы съесть: для этого хватало злокрысов и человеков.
Да, в Пещеру Сна, как называл ее единственный обитатель, действительно захаживали человеки. Ну, не только… на прошлой неделе двое каджитов остановились здесь, шумели, кричали, а потом передрались и убили друг друга. У них в вещах Кригг нашел сосуды с чем-то, пахнущим очень странно, но пробовать не решился. Похоже, эти сосуды и стали причиной их драки.
Еще приходила орка, но сорвалась с серпантина двемеров (не без помощи Кригга, конечно) и разбилась насмерть. Зачем она приходила, фалмер не понял, но нашел у нее очень хороший кинжал и странную вещь, весьма приятную на вкус. Кроме орки, сюда еще приходили несколько аргониан, но ушли ни с чем в мир иной, и еще престранный данмер.
Он шел голый, пренебрегая доспехами, пинал стены и орал: «Получи, получи волшебного пенделя от Довакина!» В руках у него был тот самый сосуд, который был причиной драки каджитов. Услышав про волшебный пендель, Кригг предпочел не вмешиваться. Потом Довакин нашел, что искал, но заснул. Ему было не суждено проснуться.
Никто не вышел живым из Пещеры Сна.
Старуха-фалмерка, изгнанная за свои речи, однажды сказала Криггу: «Почему мы ненавидим тех, кто живет там, наверху? Потому, что они смотрят в небо. Смотрят в небо и видят небо, смотрят в небо и идут в небо… А мы идем под землю. Мы завидуем им, и поэтому стремимся уничтожить. Мы слепы, мы жалки и слабы, мы погубили сами себя…»
Кригг был с ней согласен. За что фалмеры ненавидят жителей неба? Ненавидят тех, кто еще не потерял зрение? О да, они завидуют… Потому Великая Баба, вождь племен фалмеров, изгнала старуху, которая была слепа, как все фалмеры, но сердце снежного эльфа еще жило в ней и видело… За это Великая Баба изгнала и Кригга. Он не был слеп.
И он не стремился убивать жителей неба. Отнюдь… Просто здесь, в Пещере Сна, где он прятался от своих сородичей, было так мало еды. Поэтому Криггу не приходилось брезговать такими подарками судьбы.
Фалмер длинным языком слизнул черную липкую кровь. Нимка никогда не умела играть. Кригг нашел ее на поверхности слепым котенком, который только и мог, что мяукать, и стал бы легкой добычей. Фалмер сначала хотел ее съесть, но потом решил оставить и откормить. Откармливал он ее уже пятый год кряду обещаниями, что непременно зарежет. И все это время Нимка была единственным существом, которое делило с Криггом его одиночество...
Он залез в свою хижину, сделанную из хитина коруса. Там лежала подстилка из кожи каджитов, стоял сундук и импровизированный стол, накрытый скатертью из кожи орки. На столе в мисках двемеров лежало жареное мясо Довакина, зелье восстановления запаса сил и еще одно, которое Кригг еще не решился попробовать. Кроме того, там стояли флаконы с ядами. Еще там стоял большой сосуд с водой, набранной в подземных озерах, а под сундуком хранились поленья для очага. Сам очаг располагался посредине комнаты, огороженный камнями.
Фалмер лег на лежанку и закрыл глаза, посасывая руку. Он даже не заметил, как уснул…
Проснувшись, он перекусил Довакином и отправился кормить Нимку и ручных злокрысов. Сколько он отдыхал, Кригг сказать не мог — ведь у него не было таких приборов, меряющих время, как у жителей неба. Но в том, что ненасытные животные за это время проголодались, он был уверен.
— Тыс, тыс, тыс, — позвал Кригг тихонько, — Нимочка, идем кушать…
Перемещался он быстро и тихо, чтобы чуткие двемерские анимункулы его не заметили. Да, впрочем, и не только анимункулы — ведь жители неба тоже были весьма чутки…
Он замер в тени в неудобной позе. Человек, высокий, светловолосый, в броне из их человечьего материала и с двуручным мечом за спиной, играл с Нимкой полоской кожи, стянув с рук перчатки. Кошка увлеченно хватала ее когтями и шипела. Протянутую руку она тоже восприняла как игрушку и вцепилась в нее когтями и зубами…
Воин коротко вскрикнул и пнул ее ногой в тяжелом сапоге. Нимка отлетела. Человек сказал что-то на своем языке, что-то явно нелестное, развернулся и зашагал прочь. Но он еще не познакомился с характером Нимки поближе! Боевая кошка с угрожающим шипением обошла его по широкой дуге, проявляя смекалку, и прыгнула в незащищенное лицо, вцепившись в него когтями.
Человек истошно заорал, с трудом и проклятиями отодрал животное от лица и сильно сжал ее в руках, а затем отбросил…

…Кригг, держа на руках тяжело дышащую, полумертвую урчащую Нимку, смотрел, как человек кричит и разрушает его хижину, как собирает зелья и ест мясо Довакина. Как он обшаривает его сундук… и как вытаскивает оттуда амулет, который в семье Кригга передавался от матери к дочери. Но дочерей у нее не было, и мать подарила его единственному сыну… Амулет был магическим, и фалмеру, не владеющему магией, он был ни к чему, но являлся единственным напоминанием о его семье.
Человек долго рассматривал амулет, а потом надел на шею.
Кригг погладил Нимку по голове и опустил на землю. Потом он взял в руки меч, смазанный отравой, и начал медленно подкрадываться к воину. Тот как раз рассматривал лежащий в сундуке зачарованный кинжал, который Криггу подарил отец. Кинжал поражал могильным холодом того, в кого входило его лезвие. Воин воровато оглянулся и прицепил кинжал к поясу…
Фалмер выпрямился, схватил человека за плечо и быстрым движением перерезал ему глотку. Тело воина обмякло, Кригг отпустил его, и оно упало на землю у его ног.
«Почему мы ненавидим жителей неба?
Потому, что они прогнали нас и заставили прятаться в подземельях. Потому, что они приходят и уничтожают все, что нам дорого, присваивают все, что мы создали. Они истребляют наших злокрысов, едят нашу еду, забирают наши зелья и убивают наших братьев. Они оскверняют наши святыни, они ненавидят нашу цивилизацию из-за того, что мы кажемся им уродливыми, живем в подземельях и ни разу не видели неба! »
Кригг развел костер из поленьев, которые хранились у него в особом схроне. Потом снял с воина броню, забрал амулет и кинжал и вернул обратно в сундук. Туда же он положил и человеческую броню. Полностью раздев его, фалмер вгрызся в еще теплое тело. Сырые люди ему нравились больше всего, но их очень быстро брало тление, и тела приходилось обрабатывать.
Кригг выел мясо и мышцы живота, потом взял нож и вырезал требуху. Освободив стол, он разрезал кишки, выбросил оттуда переваренную пищу и бросил на двемерскую сковородку, приделанную над костром. Потом он полностью разделал тело. Мясо тоже поджарил и уложил в миски. Желудок, набитый травами и мясом, фалмер сварил…

Нимка лежала в починенной хижине возле Кригга и дремала, громко урча. Ручной злокрыс Колян заглянул – и устроился у тлеющего очага. «И зачем мне небо, — думал фалмер, — если у меня есть дом под землей, где я нужен, где меня любят? О нет, я понял, мне незачем ненавидеть человеков… Они несчастны. Они ищут чего-то в небе потому, что ничего не нашли на земле…»

@темы: Проза, Скайрим, Фанфики

---

Довакин

Название: Довакин
Канон: The Elder Scrolls
Автор: Лилинетт
Бета: Санди Зырянова
Размер: мини, 1225 слов
Пейринг/Персонажи: каджиты, дракон, норды
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: скажи, Довакин, за что ты сражаешься?
Примечание: каджиты - персонажи серии игр The Elder Scrolls, антропоморфные кошки
Размещение: с разрешения автора

– Скажи, Довакин, зачем тебе этот Ту’ум, Драконобой? За что ты сражаешься?
К-Рин молча посмотрел на Партурнакса. Этот вопрос заставил его кое-что вспомнить…

***
«За что я сражаюсь? За людей? За братьев-каджитов? За этот прекрасный мир? Или, может быть, ради славы и богатства, чтобы увековечить себя во времени, чтобы и норды, и редгарды, и каджиты, и аргониане, и данмеры, и Даэдра знает кто еще передавали мое имя из уст в уста, благоговейно вздрагивали, когда кто-то произносил его…»
Морфал был маленьким городком на севере Скайрима, выстроенным прямо на болотах. Жизнь там была, мягко говоря, неблагополучной. Люди косились недружелюбно, проходящие мимо стражники задерживали на К-Рине подозрительный взгляд, прежде чем пройти дальше.
Сзади, позвякивая мечом, шла Лидия, его хускарл, высокая, хорошо сложенная нордка с длинными темными волосами и правильным лицом, виртуозно владеющая луком и неплохо – мечом. Прошло не более недели с тех пор, как Балгруф Старший назначил К-Рина таном Предела, и девушка неотступно следовала за ним.
К-Рин остановился и обернулся. Лидия тоже остановилась.
– В чем дело, мой тан?
– Ветер… дует горячий ветер. С болот. Пеплом пахнет.
Лидия повернулась в ту сторону, повела рукой, как будто пыталась поймать что-то в воздухе.
– И правда! Чудно! Поворачиваем? Может быть, там костры жгут? Да вряд ли…
– Каджит не видит смысла. И так много времени потеряли. – К-Рин пожал плечами. – Нужно спешить, Седобородые долго ждать не намерены.
– Как скажешь, мой тан. Тогда идем. – Лидия показала подбородком вперед.
– Идем.
Они пошли дальше. На выходе из Морфала дорога сворачивала вверх, огибая высокий каменистый холм, у подножия которого лежали болота, а на них – город. К-Рин и его хускарл уже вышли из Морфала и шли за холмом, когда послышались хлопанье крыльев, свист и страшный рев. Огромный красный дракон с шипастым гребнем на спине, костной булавой на хвосте и огромной пастью, извергая пламя, кружил над городом и поджигал крыши.
Люди бросились наутек, кто куда: прятались под прилавками, в домах, в погребах. Стражники тщетно пытались попасть в чудовище из лука, но стрелы ломались о прочную драконью чешую. Дракон как будто понимал, что происходит, и наслаждался этим: вместе с огнем из его глотки вылетали звуки, похожие на хохот. Он присел на крышу дома под самым холмом и принялся прицельно обстреливать воинов огнем.
Лидия ловко выхватила стрелу, натянула тетиву и собиралась выстрелить, целясь дракону в глаз, но в это время он взлетел, взмахнув огромными крыльями и обрушив ими дом, на котором сидел. Стрела улетела и вонзилась в разрушенный дом, а дракон продолжал бесчинствовать. Бежать за ним было бесполезно – не догонишь по земле того, кто летит по воздуху. Воинам оставалось лишь ждать подходящего момента и изредка выпускать стрелы. Магию в Морфале не жаловали, хоть ярл Морфала Идгрод Черная и делала все для ее распространения.
К-Рин и подавшаяся вперед Лидия тоже оставались на местах.
– Почему ты не выстрелишь в него своим Криком? – почему-то шепотом спросила Лидия.
– Не долетит, – ответил каджит, – К-Рин раньше пробовал.
Наконец дракон свернул в их сторону. На таком расстоянии этого было не разглядеть, но глаза его засветились ненавистью. Он закричал. Казалось, в его вопле можно было различить: «Доваки-ин!» Он еще раз плюнул огнем в собравшихся стражников, потом подлетел к Лидии и К-Рину, махнул хвостом – и огромный камень, сбитый небрежным взмахом костной булавы, загородил им дорогу! С другой стороны дороги уселся дракон и принялся прицельно обстреливать их огнем. Он, похоже, надеялся, что сейчас Довакин и девушка бросятся наутек или ударятся в камень. Но не тут-то было.
К-Рин выкрикнул Ту’ум «Сила, Безжалостная Сила», оглушивший дракона. В это время Лидия, хорошенько прицелившись, выстрелила – и попала точно дракону в глаз. Он заревел, забил крыльями, попытался взлететь, но упал и повалился на бок. Вторая стрела пришлась ему в другой глаз. Ослепленный дракон изверг последнюю струю пламени и издох.
Каджит подошел к тлеющему скелету и наклонился, чтобы поглотить душу дракона.
Девушка бросилась к К-Рину.
– Мой тан, с тобой все в порядке?
– Да, Лидия, спасибо… Мы справились, – пасмурно ответил каджит. – Но деревню он сжег. Сейчас они небось без разбору вздернут и К-Рина, и тебя. А если не они, так Седобородые… за опоздание.
– Мы спасли их, – запротестовала Лидия. – И вообще, ты – Довакин! Что хочешь, то и делаешь.
– Если бы… – вздохнул К-Рин.
В это время к ним бесшумно подобралась еще одна каджитка. Гибкая, тонкая, в темной невыразительной одежде, сама белого цвета в серые пятнышки. Она попыталась обыскать скелет, но бдительная Лидия звякнула мечом.
– Куда-а?! Наша добыча!
– Пусть берет, – возразил К-Рин, – нам она все равно ни к чему.
– Да пусть стелются пески мягкою постелью тому бла-ародному господину, что позволил бедному, нищему каджиту взять кроху его богатств! – пропела каджитка, поднырнула под ребра, пошарила там и вышла, что-то прижимая к груди.
Но ни Лидию, ни К-Рина она уже не интересовала. Они спешно направились вперед, по дороге. Седобородые никогда не отличались особенной терпеливостью, а направлялись К-Рин с Лидией именно к ним. Внезапно шум и возгласы большой толпы заставил их остановиться и обернуться. Камень слегка отодвинули, и куча народу сумела просочиться в щель. Остальные пошли обходным путем и обогнули камень. Сейчас они собрались вокруг скелета и каджитки, которая громко восклицала:
– Дар-Айх убила этого дракона, сказав лишь слова на драконьем языке, которые мы – Драконорожденные – зовем Ту’умами, а вы – Криками!
– Довакин! – восторженно кричала толпа.
– Кого-то она К-Рину напоминает, – пробормотал К-Рин.
Лидия стиснула зубы.
– Дар-Айх! Наглая воровка и обманщица! Ну, я ей сейчас… им всем!
– Лидия, подожди! – крикнул каджит, но девушка уже быстро и решительно спускалась вниз, к толпе.
– Она – грязная обманщица! – заорала она, поравнявшись со скелетом дракона и ткнув в каджитку рукой. Дар-Айх, завидев ее перекошенное от ярости лицо, отступила на несколько шагов. – Мой тан, Тан Предела, К-Рин, Убийца Драконов, – Довакин! Он убил дракона, оглушив его и пристрелив из лука!
– Мы тоже стреляли, но не убили его!
– Ха! Вы же не Довакины!
– Лгунья! Она оскверняет честь Довакинов! – заорала Дар-Айх. – Она оскверняет честь непревзойденных стражников, их умения! Дракона невозможно убить из лука!
Толпа заревела, готовая броситься на Лидию и разорвать в клочья. К-Рин быстро подбежал к ней, схватил за локоть и потащил прочь. Девушка пыталась отбиваться, обнажила меч и помахала им толпе на прощание.
– Вы еще пожалеете! – выкрикнула она. – Лжецы и глупцы!
– Лидия, – тихо сказал К-Рин, – успокойся. Кстати… Каджит не сам победил дракона, это ты… К-Рин всего лишь его оглушил.
– А какая разница-то? – досадливо дернула уголком рта Лидия, вырвалась и пошла за своим таном. – Мой тан, ты бы смог и сам…
– Мог, но не смог, – мотнул головой К-Рин. – Лидия, скажи: ради чего К-Рин сражается? Ради чего убивает этих драконов?
– Ты спасаешь наш мир, – убежденно ответила девушка.
– А нужен ли ему вообще спаситель?
– Как вода. Люди боятся сами что-то делать, люди ждут, что придет тот самый великий спаситель Довакин. И с его приходом все изменится: война пройдет, драконы вымрут, цены на вино опустятся… Ты сам видел, мой тан, – дракона можно победить и простой стрелой. Но ИМ нужно, чтобы был какой-нибудь избранный… На кого можно повесить всех собак, Даэдра, которого потом будут воспевать барды, о котором будут мечтать девушки, равняться парни… Да, как вода. Как вода, им нужен Довакин.
– И что, что же К-Рину делать?
– Сражаться, – серьезно ответила Лидия. – Сражаться. Пока им можно помочь только так… А я, твой хускарл, отдам свою жизнь за тебя. Я буду сражаться за тебя, прикрою собой твою спину. Я буду с тобой до последней капли крови. До последней капли крови, мой тан!

***
– Так что ты скажешь, Довакин? – снова спросил Партурнакс после недолгого молчания, пристально смотря К-Рину в глаза. Каджит глаза не отвел.
– К-Рин сражается ради мира, которого любит. Ради обитателей этого мира, которых жалеет. Ради своего хускарла, Лидии… Она в него верит. Каджит не хочет, чтобы из-за него она погибла.


URL записи

@темы: Проза, Скайрим, Фанфики