Впрочем, я полагаю, что Карфаген должен быть разрушен. (с)
20.10.2017 в 23:24
Пишет Санди Зырянова:Там, куда я ухожу, весна. Пост 2.URL записи
***
Нету сил звонить! Мёртвый город мой...
Подожгли его - только бабий вой
По реке плывёт.
Да забытый конь молча воду пьёт
Караван, за которым увязались Рада и Рэндалл, двигался на запад. Собственно, это и караваном нельзя было назвать – так, небольшой торговый поезд, всего несколько повозок. Однако, судя по хитрому выражению лица старшего купца, смуглого пожилого толстяка-редгарда по имени Дарон, он отнюдь не оставался в убытке. Рэндалл довольно быстро заподозрил, что помимо ювелирных украшений, тканей и медов, которыми якобы торговал Дарон, в тайниках повозок прятался лунный сахар.
Незваных попутчиков Дарон окинул оценивающим взглядом – как будто скотину на рынке выбирал, и сразу предложил им место охранников, однако даже не спросил, кто они и откуда. Надо же, подумал Рэндалл, этому болвану и в голову не пришло, что если бы не мы – лежать бы Дарону и его пятерым то ли слугам, то ли ученикам, а может быть, и сыновьям под снегом рядом с несчастными босмерами… Не нравились Рэндаллу эти купцы. Но денег у Рэндалла и Рады было в обрез, так что пришлось согласиться.
Старший из спутников Дарона, Оррин, сразу попытался зазвать Раду в повозку, обещая ей что-то «интересненькое».
– В дороге скуму не пью, – лаконично отозвалась Рада.
– Да что ты, что ты, – смешался Оррин, потупился, деланно ухмыльнулся и скрипнул зубами, из чего Рэндалл заключил, что его догадки о контрабанде верны.
В конце концов, ему не было никакого дела до того, что там везли эти редгарды. А вот то, что Дарон и Оррин постоянно что-то выпытывали и у него, и у Рады, показалось Рэндаллу очень подозрительным. Почти все, что они рассказывали, говорилось с какой-то подковыркой – будто не рассказать о чем-то хотели, а выяснить, что знает об этом собеседник.
– Мы больше полугода провели взаперти, – сказала Рада в ответ на какое-то замечание Оррина. – Нет, не в тюрьме. В ученичестве у целителей. Поэтому, почтенный Оррин, я ничего не знаю ни о том, кто сейчас побеждает, Империя или Братья Бури, ни о слухах, которые ходят по Скайриму, ни о том, что случилось с вашими родственниками на этом – как его? – Снежном маяке…
– Инеевом, – поправил Оррин. – Они исчезли. Я же тебе говорил.
– Но я услышала об этом только от тебя! И знаю еще меньше твоего!
– И ты не слыхала, что в Скайриме видели настоящего дракона?
– Эти сказки я еще в детстве от бабушки слыхала, и что?
Рэндалл с интересом воззрился на нее. Совсем недавно Рада и сама спрашивала о драконах у М’Айка.
– А ты, значит, не в тюрьме была, – проговорил Оррин. – И что, имперская стража тебя ни разу не ловила?
Сколько ни пыталась объяснить Рада, что никогда не имела трений с законом, Оррин ей так и не поверил. И Раде это сильно не понравилось. Отстав от каравана на несколько шагов, она вполголоса сказала Рэндаллу:
– Тебе не кажется, что эти шестеро больше боятся имперской стражи, чем разбойников?
– Кажется, и еще я догадываюсь, зачем нас наняли. У этих типов в повозках схроны со скумой и лунным сахаром. Если имперская стража их заподозрит и устроит обыск, наверняка они скажут, что ни при чем, и все это наше с тобой. Ты каджитка, поэтому им поверят.
– Ну ты даешь! Я бы и не подумала о таком. А вот влипнуть вместе с ними в неприятности, по-моему, более чем возможно… Я готова защищать их от разбойников, но не от закона, который они сами же и нарушили. Пора нам с ними расставаться, наверное.
Она пришпорила коня, догоняя караван, и тут к ней обратился Дарон.
– Мы сейчас направляемся в Маркарт, – сказал он. – Доберемся до Маркарта, там и расплатимся.
Даэдра, он слышал, что мы говорили насчет расставания, подумал Рэндалл.
– А из Маркарта куда? – лениво поинтересовалась Рада.
– О, я планирую там задержаться, – сказал Дарон, натянуто улыбнувшись. – Показать младшеньким Музей двемеров, познакомить их с господином Колсельмо…
– Колсельмо? – переспросила Рада.
– Вы его знаете?
– Нет, просто имя красивое, – нашлась Рада. – Это купец? Вы с ним постоянно торгуете? Наверное, вы хотите торговать машинами вроде двемерских?
Дарон помолчал.
– Ты очень сметлива, каджитка, – сказал он. – Не удивлюсь, если ты и сама когда-нибудь начнешь водить караваны, а не охранять их. Торговля машинами – это должно быть выгодно! За машинами будущее, уже сейчас они ценятся дороже украшений…
Он еще что-то говорил о торговле, а Рада кивала, как почтительная ученица, но Рэндаллу почему-то не верилось в ее внезапный интерес к торговому делу. Он видел Раду разной: она отлично знала рыночную стоимость всего, что попадалось ей на глаза…
А еще она знала, кто такой на самом деле Колсельмо – маг и алхимик, специалист по двемерской культуре и старофалмерскому языку.
Рэндалл обдумывал дальнейшие действия. О брате разузнать у этих людей не удастся. Может, получится узнать о нем что-нибудь в Маркарте? Но Рэндаллу хотелось для начала все-таки съездить в Вайтран. Денег жалко, конечно… Однако эти контрабандисты запросто могут втянуть их с Радой в кое-что похуже торговли скумой.
Рада – та относилась к деньгам легче. Правда, к долгу и обязательствам – серьезнее, но ведь она и сама предложила уйти от таких нанимателей. Оставалось только решить, как бы это сделать половчее – либо в открытую попрощаться, либо сбежать тайком…
Они свернули на проселок, ведший в какое-то небольшое поселение. Рэндалл уже не сомневался, что у Дарона там назначена встреча с другими контрабандистами, и как бы им с Радой сейчас не пришлось драться. Рада, с которой он шепотом поделился догадкой, заметила, что, возможно, ничего особенного и не произойдет, а Дарон свернул с проезжего тракта, чтобы не напороться на патруль имперской стражи. Однако меч держала наготове.
Проселок совсем засыпало глубоким снегом. Виднелись чьи-то следы – видимо, по дороге иногда кто-нибудь ходил, но не каждый день. Неудивительно! Поселение оказалось совсем крошечной деревенькой или даже скорее хутором на несколько дворов. Во дворах суетились немногочисленные сельчане, Рэндалл разглядел и коня, запряженного в сани. Ехать до хутора оставалось уже немного, и вдруг дорогу преградило большое упавшее дерево. Кто-то срубил вековую ель…
Не срубил.
Сломал.
Рэндалл сразу заподозрил или каменного тролля, или магию, а Рада шепнула «машины?» – человеческих сил на такое бы не хватило, и внезапно воздух содрогнулся.
– Что? Что это? – закричали сыновья Дарона. Оррин выскочил и покатился под повозку, а Дарон, единственный из всех не до конца потерявший присутствие духа, выхватил лук.
Рэндаллу достаточно было взглянуть, как Дарон его держит… Может, купцу и приходилось стрелять, но с такими трясущимися руками в кого он мог попасть?
Волна тяжелого ветра с привкусом гари докатилась до них, задрала плащи, взъерошила волосы. Плащ Рады упал, и рубашка-бади плотно обтянула ее крепкое, красивое тело.
– Ах ты… – сквозь зубы начала Рада, поднимая плащ, но голос ее заглушили странные, непонятные выкрики:
– Йорм…
Ближний к каравану дом загорелся.
– Тор…
Пламя быстро охватывало деревянные стены.
– Шул…
Огромное тело пронеслось над головами, могучие крылья подняли ветер, перевернувший две из четырех повозок, а еще одну опрокинул и разбил удар мощного хвоста, что-то железно загрохотало, Рада ахнула, а Дарон упал на колени, выпустил в никуда одну за другой несколько стрел и, визжа от ужаса, накрыл голову руками.
Дракон!
Чудовище взмыло повыше и закружилось. Рэндалл ничего не понимал в драконьих переживаниях, но эта тварь явно наслаждалась произведенным переполохом! «Ну погоди мне, – процедил Рэндалл. – Только подлети поближе, с-скотина!»
Не успел.
Рада вскинула руки.
– Зун… Хал… Вик!
Словно огромный воздушный молот ударил в брюхо дракона, а Рада выкрикнула снова:
– Фас Ру Мар!
Дракон захлебнулся и камнем ринулся вниз. Рэндалл рванул к нему, сжимая меч в руке, и рядом спешила Рада.
Бежать пришлось недалеко. Дракон вблизи показался совсем не большим, всего раза в три или четыре крупнее лошади, и каким-то округлым и неуклюжим, почти смешным. Рэндалл вдруг понял, что не испытывает никакой опаски перед ним. «И это те самые страшилища, которые испокон веков наводили ужас на весь Скайрим?»
– Ах ты, паршивец! – закричала Рада, подбежав к нему. – Сопляк бестолковый, корусы тебя заешь! Ты что это устроил, а? Ты зачем пожар наделал?
Она схватила дракона за выступ на его шипастой морде. Выглядело так, будто взрослый дерет мальчишку за ухо, – да это, наверное, и было драконье ухо…
– Никогда, слышишь, негодник, никогда не пугай и не обижай тех, кто меньше и слабее тебя! Понял? Так только последние ренриджи поступают!
Рэндалл невольно улыбнулся. Вряд ли дракон понимал, что ему говорят… Уж каджитские ругательства-то он точно не знал!
– Аус, – вдруг прошептал дракон и беспомощно уронил голову на снег.
– Больно? Эх ты, – вздохнула Рада. – Сильно ушибся? Давай полечу… Вот что мы твоим родителям скажем, а?
На ее руке повисло мерцающее пламя лечащего заклинания.
– Что ты делаешь? – возмутился Рэндалл. – Рада, ты с ума сошла? Это дракон! Он тебя испепелит, как только ты закончишь его лечить! Снеси ему башку, и дело с концом!
– Талос с тобой, Рэндалл, он же еще ребенок! Как можно убивать детей? Сейчас вылечу его, и пусть летит к мамаше… А я пойду в деревню, там, наверное, тоже кому-нибудь нужно помочь, – возразила Рада.
Дракон безропотно ждал, пока она закончит, наконец встрепенулся, расправил крылья, подскочил и взмыл в небеса. Рэндалл проводил его мрачным взглядом.
Ему вспомнились слова М’Айка о «крике». Определенно, старый бродяга-философ хорошо знал Раду.
По крайней мере, о том, что Рада владеет легендарным драконьим Криком, ему было известно. Сам-то Рэндалл не знал, что и думать по этому поводу.
Рада добежала до коня и помчалась в деревню, Рэндалл немного замешкался, но присоединился к ней. Волноваться, правда, особо не стоило: пострадавших оказалось всего трое, ожоги у них были незначительными и под действием целительных заклинаний затянулись почти мгновенно, а пожар удалось быстро потушить, зато благодарность сельчан не знала границ. В душе Рэндалл тоже был благодарен Раде и дракончику – за сытный ужин, за баню и за ночевку в тепле и уюте.
И особенно за то, что Дарон с сыновьями поспешили убраться с глаз, пока Рада и Рэндалл разбирались с драконом и крестьянами.
– Ты вообще видел, что у них в повозках? – спросила его Рада, уже растянувшись на мягком соломенном матраце под меховым одеялом. – Насчет скумы ты верно догадался, но там машины! Эти ренриджи тайком кому-то продают двемерские машины в разобранном виде и с управляющими жезлами! Вот зачем им музей и Колсельмо…
– Как ты их назвала?
Рада подумала.
– По-нашему без затей – подонки. Ненавижу, когда дерутся не по-честному. Слушай, Рэндалл, а кто тот тип, о котором ты спрашиваешь всех по дороге? Какой-то Зазубрина?
– Мой брат, Харальд Зазубрина. Он вроде тебя – так же верит первому встречному и так же требует, чтобы все дрались только по-честному… Вы бы подружились. Но он ушел из дому много лет назад, я и не видел его с тех пор.
– Мы и с тобой подружились, – напомнила Рада. – Ладно, подумаю, как его можно разыскать…
Рэндалл кивнул в знак благодарности, хотя про себя подумал, что вряд ли Рада сумеет помочь, и вспомнил еще кое-что. Он уже давно предполагал, что «сказку» про волшебную чашу Харальд просто выдумал, как и многие другие. Не будь Харальд сыном и внуком воинов, ему лежала бы прямая дорога в скальды, и Рэндалл когда-то даже пытался расспрашивать о нем в Коллегии бардов, – но и там никто не слыхал о человеке, похожем на Харальда Зазубрину. Но верить в легенду хотелось, а еще больше хотелось верить, что чаша правда существует, и, отыскав ее, можно отыскать и Харальда.
– Рада, а ты слыхала легенду о каменной чаше с кровью праведника?
– Насчет крови праведника не слыхала, – подумав, отозвалась Рада, – а чаша… Такие чаши есть у фалмеров.
***Мне не хватает нежности твоей,
Как умирающей птице - воздуха,
Мне не хватает тревожного дрожанья губ твоих,
Когда одиноко мне.
Пещера Мерцающего тумана…
Она уже не казалась такой мирной и уютной. Рада с тех пор, как впервые спустилась под землю, успела многое узнать и о самой пещере, и о том, что крылось в ней. Воздух, не знавший ни тепла, ни мороза – только сырые сквозняки временами налетали будто из ниоткуда; неживая голубая вода, в глубинах которой жили странные рыбы; светящиеся грибы… Дж’Алгри – юноша, проживший несколько лет в плену у фалмеров – рассказал Раде, что это за грибы. Приятные на вкус, они со временем вызывали слепоту, которую потом наследовали и дети незадачливого едока, а в больших количествах могли свести с ума.
Злокрысы, способные обглодать тебя за считанные мгновенья.
Корусы – ужасные хищные жуки-людоеды с панцирями прочнее многих металлов…
И сами фалмеры, подозрительные и враждебно настроенные ко всем, кто приходил с Поверхности, и при этом отменные воины и маги. «Они и спрашивать не будут, с чем ты к ним пришел, – просто убьют, а труп скормят корусам», – убеждал Раду Дж’Алгри.
Она верила, конечно. Уж кто-кто, а Дж’Алгри знал, что говорил. И не стал бы возводить напраслину: фалмеры ему скорее нравились, несмотря на их недружелюбность.
Но и себе Рада тоже верила. Ей все чаще вспоминалось бледное некрасивое личико с острыми ушами. Может быть, проснувшись, та девушка атаковала бы Раду без раздумий…
Может быть.
И однажды, когда караван знакомого купца собрался в Вайтран, Рада отбыла с ним. Теперь у Рады было куда больше оружия, сама она довольно много узнала о морозных пауках и прочих мерзких пещерных тварях, а в ее заплечной сумке вместе с приличным запасом факелов позвякивали украшения. Все девушки, даже слепые, любят украшения.
Под землей почти ничего не изменилось. Трупы на выступе у моста, которые Рада видела в прошлый раз, никуда не делись – правда, они превратились в скелеты, сырость подземелья разъедала мертвую плоть очень быстро, а валявшееся рядом с ними оружие проржавело насквозь, но запах немного выветрился. Кто бы ни были эти люди, не стоило тревожить их останки. Рада осторожно обошла их, прижавшись к стене, и замерла на небольшом уступе.
Поселение не спало: между хижинами сновали темные силуэты, доносился слабый шум; кто-то окликал кого-то протяжным, призрачным голосом, и от этого зова Раде почему-то стало грустно. Она вжалась в стену, соображая, как быть. Может, заранее, не доходя до поселка, крикнуть «не нападайте на меня, я ваш друг»? А что потом? А вдруг не поверят?
Может, затаиться и бесшумно подойти поближе? И наблюдать исподтишка? А вдруг заметят? Эти никаких оправданий слушать не станут…
Рада шевельнулась… и вдруг камень под ее ногой хрустнул и вывалился, за ним посыпался весь уступ, Рада, взмахнув руками, полетела вниз… и наступила тишина.
Очнулась Рада от резкой боли в ноге. Кто-то трогал ее ногу очень мягкими, нежными прохладными пальцами, и от этих прикосновений боль уходила. «Похоже, я сломала лодыжку, – отрешенно подумала Рада. – Даэдра, называется, познакомилась с милашкой! Лучше бы я запала на какую-нибудь каджиточку, хоть ноги были бы целы… Но кто же это меня нашел? Вроде за мной никто из наших не увязался, уж я бы заметила. И темно-то, хоть глаз выколи! Как он меня лечит без факела?»
Нежные пальцы исчезли. Вскоре вернулись, уже липкие и скользкие, и Рада почувствовала, как в больную ногу втирают какое-то снадобье. Оно вызвало неприятное жжение, но боль окончательно ушла, а потом рядом загорелось бледное пламешко лечебного заклинания.
И в его неверном синеватом отсвете Рада увидела лысую голову с острыми ушами и огромные слепые глаза на маленьком некрасивом лице.
– Ты? Ты спасла меня? – невольно вздрогнув, прошептала Рада на Та’агра, опомнилась и проговорила на фалмерском, как учил ее Дж’Алгри: – Спасибо.
– Ты пришла убивать нас? – спросила в ответ девушка. Она разговаривала немного не так, как Дж’Алгри, видимо, в каждой пещере или у каждого клана был свой диалект, но в целом понятно.
– Нет, что ты. Мне хотелось повидать… – Рада запнулась. – Здесь, в пещере, очень красиво, – смущенно сказала она, с трудом подбирая фалмерские слова. – Я никого не убиваю. Я друг.
Девушка терпеливо выслушала ее.
– Я помню твой запах, – вдруг сказала она. – Ты однажды принесла мне растения для снадобья. Как ты узнала, что они мне нужны?
Рада фыркнула, а потом неудержимо рассмеялась, несмотря на то, что ей было не до смеха.
– Это были просто цветы! Ты мне понравилась!
– Так не бывает, – грустно ответила девушка. – Люди с Поверхности гнали нас, пока мы не забились под землю, и даже теперь находят и убивают, а если не добираются до нас самих – то наших злокрысов, чтобы мы умирали от голода. Никто с Поверхности никогда не полюбит фалмера.
– А вот и неправда! Я никогда вас не трогала, – запротестовала Рада. – Я о вас и услышала-то совсем недавно. А это правда, что вы любите греться о каджитов?
– Что?
Рада взяла ее тонкие прозрачные руки и прижала к груди, зарыла белые пальчики в густой мех. Девушка замерла, будто прислушиваясь к чему-то. Рада дала ей привыкнуть, а потом осторожно обняла и притянула к себе на колени.
– Меня зовут Рада, – шепнула в острое ушко.
– А меня Этайн…
…Нога под воздействием заклинаний Этайн очень быстро зажила, а Рада выбралась из пещеры лишь однажды – чтобы послать весточку с караванщиками родным.
– Я скажу, что ты остаешься в Вайтране, но почему – это ты сама им скажи, – ворчал караванщик. – Думаешь, твои родители обрадуются, когда узнают, что ты затеяла? И будут правы! Что это за брак с девушкой, с которой ты едва знакома? Да кто она хоть?
– Целительница и старшая шаманка клана, – улыбнулась Рада.
– Шаманка! Небось, ни в аэдра, ни в даэдра толком не верит! Не иначе, Кот со Скумой тебя с ней свел, – продолжал ворчать старый купец и вдруг сменил гнев на милость: – Ну, совет вам да любовь, лишь бы вы не разочаровались друг в друге. Своей дочери я бы не говорил так спешить, но раз уж ты так уверена…
Рада только посмеивалась.
Родичи Этайн долго не решались заглянуть в ее хижину и заговорить с Радой. Она сама, первой начала с ними знакомиться.
– Не все мы на Поверхности такие уж злые, – объясняла Рада. – Из тех, кого я знаю, вообще-то все добрые, и с нами всегда можно поладить.
Этайн улыбалась, трогая подаренные Радой кольца на пальчиках.
Она учила Раду составлению целебных мазей и порошков, рассказывала древние легенды снежных эльфов и пела красивые, только необыкновенно печальные песни, а ее братья состязались с Радой в стрельбе из лука. В полутьме пещеры попасть в цель было не так-то просто; слепые от рождения фалмеры угадывали, куда стрелять, на слух, и Рада постоянно проигрывала. Зато на мечах и в рукопашной она брала реванш.
А вечерами Этайн сворачивалась клубочком, закутываясь в пушистое тело Рады, и грелась в ее мягком меху, и Рада иногда просыпалась, слушая тихое прерывистое дыхание.
Так звучало ее счастье.
***Не хочу я ночью думать
о тревожных страшных сказках,
Буду молча засыпать я...
Утром, вечером, и днём.
Тракт бежал по берегу реки, утопавшему в рыхлом снегу. Снег уже мало-помалу начал становиться серым и ноздреватым, а лед у берегов – синим, ненадежным, но до настоящей весны было еще далековато.
На горизонте уже недалеко вставали, почти нависали, огромные тяжелые горы, поросшие елками, и казалось, что до ближайшего жилья дойти невозможно: вблизи не курился дымок, не виднелись поселения, даже следов человека нигде не находилось. Ни смерзшегося конского навоза, ни колеи от тележных колес, ни отпечатков сапог… Только ладно пригнанные камни дороги, выступающие из слежавшегося снега.
– Так вот, значит, каких противников ты собралась побеждать. То-то я смотрю, ты тренируешься, как безумная, – сказал Рэндалл. – Признавайся, ты ведь училась на Высоком Хротгаре? Как это они согласились учить каджитку?
– Ну... да, но потом у меня появились другие дела... Я так думаю, – сказала Рада, меняя тему, – что это дорога на Маркарт. Куда еще она может вести?
– Хорошо бы, – сумрачные безлюдные горы вызывали в Рэндалле смутное, но очень неприятное чувство. – Разыскать бы там этого мерзавца Дарона, чтоб ему!
– Да на кой ляд он тебе сдался?
– Ну ты скажешь! Он же нам деньги так и не заплатил, и наши вещи у них в повозке остались!
– Трус, что с него возьмешь, – заметила Рада. – Жулик, контрабандист… Я одного не понимаю: зачем он вез двемерские машины в Маркарт? – Рэндалл приподнял брови, и она пояснила: – Маркарт, по идее, столица двемерского железного старья. Там и музей двемеров есть, и Колсельмо этот, который во всем, что касается двемеров, известный дока, и даже сохранились древние двемерские постройки. Куда еще разобранные сферы-то?
– А ты не думала, что он, может быть, не в Маркарт их вез?
– Думала, – сказала Рада. – Но раз он хотел расплатиться с нами в Маркарте, значит, он тут собирался что-то продать. А что?
– Балда, лунный сахар! И потом, кто тебе сказал, что он вообще собирался с нами расплачиваться?
Рада пожала плечами. Она научилась сражаться, спасая свою жизнь, да и не только свою, но к обману и подлостям, похоже, так и не привыкла. Рэндалла же заботили более земные вещи: денег у них не просто не было, а не было вообще. Еду им дали с собой в деревне, однако еще день-два – и им с Радой придется голодать. А до Маркарта или любого другого поселения наверняка еще очень далеко…
Внезапно конь под Рэндаллом захрапел и встал.
Странное существо, похожее на человека, но с какой-то совершенно не человеческой повадкой, появилось на дороге, его тут же окружили люди, с непостижимой скоростью высыпавшие из-за камней. Судя по мечам и лукам, настроены они были отнюдь не дружелюбно, а сражаться с ними Рэндаллу не очень-то хотелось: незнакомцев набежало не меньше десятка. Оружие и одежду он не сразу опознал, а опознав, содрогнулся.
Изгои!
Народ Предела, с которым мало кому удавалось договориться миром. Встреча с ними сулила не меньшие неприятности, чем знакомство с фалмерами.
Жуткая фигура в центре – это, конечно, ворожея… С ворожеями Рэндаллу сталкиваться пока не приходилось, и он вовсе не горел желанием это исправить. О своих способностях к магии он прекрасно знал и ни минуты не надеялся одолеть ворожею, а с помощью обычного оружия и подавно не мог бы с ней справиться.
– Привет, – сказала Рада, широко улыбаясь и показывая, что в ее широко разведенных руках нет оружия. – Чем вам помочь? Что слышно нового в горах Друадах?
Молодой лучник выбежал наперед, натянул тетиву и демонстративно прицелился. Рада продолжала улыбаться, не спеша браться за оружие.
– Погоди, – сказала она. – Скажи, тут не проезжали купцы? Небольшой торговый поезд, а в нем шестеро редгардов, старик и его сыновья. Они сбежали, когда на нас напал дракон.
– Бросили нас дракону на съедение, – поправил Рэндалл.
Люди на дороге зашумели. Некоторые из них опустили оружие, хотя выражения лиц по-прежнему оставались недобрыми.
– Ты лжешь, – неприязненно сказал лучник. – Нет здесь никакого дракона.
– Уже нет, – поправила Рада. Она спешилась и очутилась в самой гуще Изгоев. Рэндалл про себя ахнул, но Рада, похоже, вообще ничего не боялась. – У нас нет денег и вообще ничего ценного с собой, – продолжала она. – Торок с нашими вещами остался у этих купцов в повозке. Мы не враги вам и ничего плохого не сделаем.
Ворожея сделала короткий знак рукой, и пожилой Изгой с мечом у пояса отошел за кусты. Вернулся.
Бросил какой-то предмет к ногам Рады.
Усы на ее лице зашевелились, ноздри дернулись. Рэндалл прищурился, пытаясь разглядеть…
Знакомое смуглое лицо, посиневшее и с вытекшим глазом.
Оррин.
Теперь от него осталась только голова, отрубленная и размозженная на виске.
– Да, это один из них, – сказала Рада, угрюмо потупившись. – А остальные?
Ворожея выпрямила сгорбленную спину и рассмеялась. Другой Изгой тоже зашел за кусты и вскоре вынес еще две головы. Одна принадлежала самому юному из купцов – совсем еще подростку, должно быть, младшему сыну Дарона.
– Сволочи вы, – устало сказала Рада. – Поехали, Рэндалл.
– Погодите. А где дракон? – спросил молодой.
– Мы его прогнали, – Рада вскочила в седло и уже хотела пришпорить коня, но, повинуясь новому знаку ворожеи, Изгои схватили лошадей под уздцы и набросились на путешественников. – Да чтоб вас! Поганцы, даэдра вас задери, да вы просто разбойники!
Рэндалл почти не сомневался, что этим закончится. Договариваться с Изгоями – можно, если, конечно, ты Рада, но без всякого успеха. Поэтому он давно приготовился к битве, сжимая рукоять меча, и как только один из Изгоев дернул коня за поводья, соскочил и рубанул нахала по руке!
Ворожея обрушила на него струю синеватого пламени, но на пути ее магии встала Рада. Огненный шар сорвался с ее пальцев, ударил ворожею, та пошатнулась, но устояла. Рэндалл решил прикрыть Раду от остальных Изгоев, чтобы она могла сосредоточиться на магическом поединке.
Он слыхал, что ворожеи, несмотря на их пугающий вид полулюдей-полуптиц, когда-то были обычными колдуньями, но ради силы утратили человеческий облик. Все бежали от них, одни Изгои стакнулись с ворожеями, а может, те и происходили из их народа, – Рэндаллу приходилось слышать, что ворожеи у Изгоев часто вставали во главе кланов, а женщины, подражая им, украшали себя перьями. Судя по виду пары воительниц, сражавшихся наравне с мужчинами, эти истории были отчасти правдивы.
Молодой Изгой, беседовавший с Радой, сейчас целился в нее из лука – правда, он выпустил уже несколько стрел и никак не мог попасть, маги во время поединков двигаются быстро. Рэндалл подскочил к лучнику и ударил мечом; метил в грудь, но тот повернулся, клинок скользнул по луку и уперся в бедро. Тетива лопнула.
– Будь ты прокл… – начал лучник, и Рэндалл ударил его еще раз.
…Потом он долго раздумывал, почему ударил в плечо, а не в горло – лучник закинул голову, и беззащитная шея белела над воротником доспеха. Все-таки Рада меня испортила, решил Рэндалл. До знакомства с ней я бы убил этого Изгоя без малейшей жалости. А тут, надо же, пожалел парнишку…
Переступил через раненого и схватился с пожилым воином, который показывал им голову Оррина. Этого человека Рэндалл не пощадил. И следующего противника – тоже. Где-то рядом раздавались крики Рады и ворожеи, обе были уже на последнем издыхании…
И вдруг все закончилось.
Ворожея осела в снег кучкой черных тряпок и перьев. Рада подняла руки к небу и гортанно выкрикнула:
– Кри-и-инья-а!
Зашаталась и упала прямо в снег.
Рэндалл встал над ней с мечом, но Изгои – те, кто остался в живых – отступили, унося раненых. Головы погибших редгардов остались валяться на дороге.
– Говорю ведь, сволочи, – жалобно сказала Рада, не открывая глаз. Голос ее звучал слабо и хрипло. – Парней угробили, на нас напали… И что им спокойно на свете не живется?
Рэндалл мельком подумал, что с вещами и деньгами, оставшимися у Дарона, можно окончательно попрощаться. Ему было очень жалко мальчишку из купеческого каравана, и, что хуже всего, его ранило: рубашка на боку подплыла кровью, кто-то всадил ему стрелу повыше колена, и нога немилосердно болела. Поднять сейчас рослую каджитку…
Впрочем, он попытался.
– Рада, – хватая ртом воздух, спросил, – ты случайно не Сенч? Я слышал, что каджиты Сенч самые высокие…
– Ага. Когда доводится влипать в передряги, именно такие, как я, переносят на закорках каджитов поменьше, – с серьезным видом ответила Рада и начала подниматься. Медленно, с трудом, но все-таки она устояла на ногах. – Ох, мне самой бы ездовой каджит не помешал!
– На коне не удержишься? – поддел ее Рэндалл.
Магических сил у Рады почти не осталось, поэтому Рэндаллу пришлось отдуваться за двоих, припомнив все, что успел усвоить в Коллегии магов из раздела целебных заклинаний. Больше всего он боялся, что на них еще кто-нибудь нападет.
Но к вечеру они с Радой добрались до Маркарта.
Рада порылась в заплечном мешке в отчаянной попытке найти хоть что-нибудь на продажу, Рэндалл тоже начал копаться у себя. Ему казалось, что позолоченный браслет, кольцо, пару безупречных самоцветов и что-то еще лежит именно в заплечном мешке, но нет – все по-настоящему ценное осталось в тороках, увезенных Дароном. Разве что… нож? Хороший нож, жалко, но, может быть, его удастся продать. Рада стояла, держа пивную кружку и какое-то ожерелье – вот и все, что у нее осталось.
Рэндалл покосился на ее руку. На руке красовался браслет из необычного материала – не металл и не дерево, а на пальце – явно старинное кольцо; больше никаких украшений Рада не носила, но и эти стоили дороже, чем весь караван Дарона. Однако эти вещи она продавать и не думала. «Женщины», – про себя хмыкнул Рэндалл. Хотя… кто их разберет, этих каджитов. Может, это какие-то знаки рода, с которыми даже такой отрезанный ломоть, как Рада, не согласится расстаться и с ножом у горла…
У входа в город раскинулся обширный рынок с великим множеством ювелирных лавок, но продать получилось только ожерелье Рады, и то гораздо дешевле, чем Рада рассчитывала. Рэндалл про себя надеялся, что не задержится в Маркарте. Делать здесь было нечего – во всяком случае, ему, хотя… Может быть, удастся наняться в стражу для защиты от Изгоев? Похоже, они изрядно беспокоят жителей Маркарта… И пока Рада искала таверну, Рэндалл успел переговорить с капитаном местной стражи.
Услышанное его не очень обнадежило. Маркарт по праву считался одним из самых укрепленных мест Скайрима: горы Друадах и надежные стены с прочной кладкой делали город практически неприступным, а городская стража и ополчение отличались отменной подготовкой и не особенно нуждались в наемниках. Следовало как можно скорее примкнуть к купеческому каравану и направляться в Вайтран. На всякий случай Рэндалл спросил и о Харальде, но безрезультатно.
– Ого! Если бы я знала, что у тебя тут есть приятель… – начала вернувшаяся Рада, но Рэндалл перебил:
– Да я с ним и не знаком. Я только спросил, можно ли к ним наняться. У нас ведь денег совсем не осталось, на что мы будем жить?
– А-а, – Рада разочарованно вздохнула. – Жаль. А у меня есть! Правда, погостить у нее нам не удастся, но она рекомендовала хорошую таверну.
Таверна «Серебряная кровь» была, может, и хорошей, но Рэндаллу показалась какой-то неприветливой. В огромном холле царили тепло и уют, но громкие перебранки работников трактира портили все впечатление, пиво оказалось разбавленным, а ягненок с травами – пересушенным. Впрочем, комната, которую отвели им с Радой, Рэндаллу понравилась.
– Через несколько дней отсюда пойдет торговый караван каджитов, – сказала Рада. – Им вроде бы не помешает дополнительная охрана. Я их еще не видела, но моя здешняя подруга, К’Эйси, обещала посодействовать. Или ты все-таки хочешь устроиться стражником?
– Нет, что ты, я просто думал, где бы заработать, – признался Рэндалл. – Мне больше нравится бродить по свету, чем сидеть в четырех стенах, как эти бездельники с простреленными коленями!
Рада расхохоталась.
– Ну, не такие уж бездельники. На их долю приключений хватает, не сомневайся. Слушай, а что это К’Эйси говорит, что маленьких драконов не бывает? Я ей говорю, что своими глазами видела драконенка, а она…
– Это был просто мелкий дракон, – Рэндалл тоже засмеялся. – Как у нас люди низенького роста. Драконят и правда не бывает. А ты с ним, как с сопляком…
– Так он и вел себя, как сопляк, – фыркнула Рада. – Все равно ерунда. Откуда они тогда берутся, если у них нет детенышей? Из оторванного хвоста вырастают?
Рэндалл задумался. Но о размножении драконов он знал не больше Рады, и заботили его совсем другие вещи. Он снова завел разговор о Вайтране.
– Мне не очень нравится идея стать наемником, – прямо сказала Рада. – У нас наемников называют «джихатт», и это бранное слово. Среди каджитов много тех, кто не заботится о чести, как и среди любого народа, но моя семья ставит честь превыше всего, а быть джихаттом – недостойно чести каджита, обнажающего меч только ради клана или своей гордости. Я бы хотела вернуться на Высокий Хротгар и закончить обучение, раз уж родилась такой, как есть. Но ты пошел за мной в Коллегию магов, хотя и не желал этого, Рэндалл, и я тоже пойду за тобой. Только знаешь, что? Мне сначала надо побывать в Рифтене. У меня есть дело, важное дело, я жила последние шесть лет, чтобы его выполнить. Почти выполнила. А потом, если останусь в живых, я пойду с тобой куда скажешь, потому что своих дел у меня не останется.
Она уже пару раз намекала на какое-то важное дело, но уклонялась от расспросов, а Рэндалл не лез к ней в душу. Уж очень каменело ее лицо, когда Рада об этом говорила, и в глазах застывала неподвижная точка – видимо, «дело» причиняло слишком сильную боль.
На следующий день они гуляли по Маркарту. Это был большой величественный город, здания выглядели довольно причудливо; многие стояли на фундаментах, оставшихся от двемеров. У Рэндалла даже дух захватывало от сумрачной красоты этого места – заснеженные горные склоны, древние камни мостовых, стрельчатые окна старинных домов, и на лицах встречных тоже словно читалась печать суровой старины. В центре возвышалось строение, будто само собой выросшее из корней гор, удивительно уместное здесь – и невыносимо чуждое. Рэндалл узнал, что это и есть Подкаменная крепость, некогда выстроенная еще двемерами резиденция маркартского ярла. Над городом парила громада храма Дибеллы, легкого и воздушного, несмотря на свою огромность, и восхитительно прекрасного. Рада по-детски восторгалась всем увиденным и наконец захотела посетить храм.
Интересно, недоумевал Рэндалл, что ей нужно от Дибеллы? Просто поглазеть-полюбоваться? Рада это любит… Но обычно в храмы ходят, чтобы о чем-то попросить божество. Уж не мечтает ли Рада выйти замуж? Вот ни за что бы не подумал! А может, она бежит по дорогам приключений от разбитого сердца?
Но Рада в храме ни о чем не просила богиню. Она только остановилась посреди храма, отрешенно разглядывая стены и статуи, – как будто душа ее блуждала где-то далеко-далеко. Рэндалл же припомнил, что Дибелла покровительствует не только любви, но и дружбе, и от души вознес ей благодарность.
Дибелла не послала ему жену.
Зато она послала ему настоящего друга – Раду.
А на выходе из храма их нашел Посвященный Темного Братства. Рэндалл схватился за меч, внутренне радуясь, что никогда не выходит из дому без оружия, но Рада остановила его:
– Ты что! Это же К’Эйси, моя милая К’Эйси! Здравствуй, сестренка!
– Мир тебе, Ри’Рада, – «сестренка» церемонно поклонилась, откидывая капюшон, и оказалась рослой пятнистой каджиткой. – Под этим небом К’Эйси тепло приветствует тебя, да осветит солнце твой путь…
– Во имя Ситиса, К’Эйси! Просто «привет» сказать не судьба? Как дела?
Рэндалл хотел было потихоньку удалиться, чтобы не мешать встрече старых друзей, и снова Рада его удержала:
– Погоди, я тут надеюсь…
– У К’Эйси есть новости для друга уважаемой Ри’Рады, – подтвердила каджитка-ассасин. – Правда, не очень много. К’Эйси разузнала о некоем Харальде по прозвищу Зазубрина, что примерно двенадцать лет назад так называл себя молодой херсирк с небольшой дружиной, который ввязывался во все междоусобицы, смело сражался и устраивал набеги. Его дружина росла, а слава росла быстрее. В последний раз Харальда Зазубрину видели в Рифтене.
– Точно в Рифтене? – взволнованно перебил Рэндалл. – Не в Вайтране?
– Если ты о Соратниках, то нет, Харальд и его дружина к ним не примкнули. В Йоррваскре их не было. Человек, с которым К’Эйси беседовала, поклялся, что видел Харальда Зазубрину в Рифтене. Он был очень высок, очень силен, отменный воин с длинными белокурыми волосами – все, как вы описали.
«Херсирк». Племенной вождь. Именно это слово любил Харальд Зазубрина. Что ж – все сходится…
– Вот и хорошо, – сквозь зубы произнесла Рада.
– Дела в Рифтене? – К’Эйси проницательно скосила на нее зеленый глаз. – Только прикажи, почтенная Ри’Рада, и К’Эйси рада будет…
– О нет, – твердо сказала Рада. – Это дело я должна выполнить только сама.
Рэндалл внезапно вспомнил встречу в Виндхельме. Что, если Раде попросту пришелся по сердцу спутник Мьол Львицы? И волнуется она, опасаясь отказа в любви? То-то и в храм Дибеллы не забыла заглянуть… Даэдра. С одной стороны, Рэндалл всей душой желал Раде счастья. А с другой – они вместе столько прошли, а этого человека она едва знает…
– Продолжать ли искать Харальда Зазубрину? – деловито уточнила К’Эйси.
– Если можно, – промямлил Рэндалл. В груди стало холодно. Конечно, он и сам съездит в Рифтен. Но сейчас, когда ниточка нашлась и появилась надежда узнать о судьбе брата, он почему-то не верил самому себе.
– А когда К’Эйси найдет его – убить?
– Ну, что ты! – воскликнула Рада. – Это же брат Рэндалла, моего лучшего друга! Братишка. Его нужно только известить, что брат хочет его повидать, верно, Рэндалл?
– Да, – глухо произнес Рэндалл, пытаясь справиться с волнением. – Да.
– А теперь еще об одном, – все так же деловито сказала К’Эйси. – Караван, где нужны еще охранники, отбывает через неделю. Его ведет купец по имени Алгри.
– Мой Дж’Алгри! – обрадовалась Рада и даже затанцевала на месте. – Какое счастье быть среди друзей, Рэндалл! Это же тот самый Дж’Алгри, который учил меня фалмерскому!
– Он больше не «джи», – улыбнулась К’Эйси. – Теперь его в Эльсвейре ждут жена и дочь. Он им рассказывает байки про тебя и твои подвиги, Ри’Рада!
– Ну уж ты и скажешь – подвиги, – Рада засмеялась. – Хорошо все складывается, а, Рэндалл?
– Не очень, – подумав, заметил тот. – Неделю нам еще на что-то жить надо.
– К’Эйси поможет, – К’Эйси вынула из-за пазухи кожаный кошелек. – И соберет вам еды в дорогу. Караван Алгри сейчас не в Маркарте, а на ферме Салвиев. – Рэндалл приподнял брови, и К’Эйси добавила: – Отличное местечко. Там привечают каджитских торговцев, не то, что здесь. К’Эйси расскажет, как туда пройти.
– Отправляемся завтра, чего тянуть, – предложила Рада.
Со сборами они справились очень быстро: пожитков почти не осталось. Вечером заглянула К’Эйси, принеся полные тороки с вяленой олениной, хлебом и овощами, и поспешила распрощаться – ее служба не терпела промедления.
– Впервые вижу настоящего ассасина, – сказал Рэндалл. – Я думал, наемный убийца это зверь какой-то, вроде тех бандитов, с которыми ты расправилась в Винтерхолде. А она ничего, милая…
– Она прекрасная, – ответила Рада. – Но насчет милой – ты просто не видел ее в деле.
Разговор не клеился.
– Я думал, ты захочешь повидать Колсельмо. Ну… он все-таки изучал фалмеров.
Рада понурилась. Когда заговорила, голос ее звучал глухо.
– Он их изучал, – с нажимом произнесла Рада. Помолчав, перевела разговор на другое: – Слушай, а как К’Эйси назвала твоего брата? Хор… хер… не хоркер же?
– Херсирк, – засмеялся Рэндалл, – племенной вождь. Старое слово, оно вроде было в ходу еще в Атморе, сейчас мало кто его и помнит…
***Прощайте, ожиданья,
Не разомкнуть нам рук.
Я не люблю прощанья -
Тревоги круг.
И будет боль от встречи,
Которой не бывать...
Детство кончилось.
Два года назад, вскоре после гибели отца, мама родила маленькую Хедди. Рэндалл помнил, как они с отцом светились от радости даже в пасмурные дни, когда мама прикасалась ладонью к животу. Кто знал, что отец погибнет, не увидев дочь…
Поначалу Хедди все время была с мамой, но вот она подросла, а маме нужно было работать на огороде и в пекарне. Хотя Харальд и Рэндалл могли бы взять львиную долю труда на себя, но мама считала, что хозяйство и особенно денежные дела требуют ее участия.
Возможно, она была права. Конечно, она во всем была права, Рэндаллу и в голову не приходило сомневаться. Просто забота о малышке стала их с Харальдом обязанностью. Рэндаллу быстро становилось скучно; когда сестра только родилась, Рэндалл думал, что с ней можно будет играть и веселиться, но у младенцев свои игры и свои радости, старшим уже недоступные. А Харальд тяготился присмотром за Хедди с самого начала.
– Я мужчина, – говорил он. – Мужчина и воин.
– И брат Хедди, – уточняла мама.
– Да, но я должен упражняться с мечом и луком, а не нянчиться с малявкой.
– В жизни, сынок, пригодится все: и боевые искусства, и умение нянчить детей, и умение печь хлеба. Мне же пригодились.
Доля правды в ее словах была: когда-то мама слыла лихой воительницей, а семейное предание гласило, будто она взяла в мужья славного противника, который показался ей красавчиком, – так и сложилась их семья. Отец никогда не опровергал эти рассказы, только посмеивался в усы. А теперь мама главенствовала в их семье, несмотря на требования Харальда признать главой семьи его.
– Я старший сын, – говаривал он. – Мама старая, ты, Рэн, еще сопляк, а Хедди и подавно, так кто же главный?
– Это я-то старая? – однажды мама сняла со стены меч и направила на сына. Тогда ей удалось основательно потеснить его, хоть Харальд и был на две головы крупнее и на пол-локтя шире в плечах. Больше он не называл мать старушкой, однако и соглашаться с ней не спешил.
И вот он сам снял со стены отцовское оружие и собрал торок. Оседланный конь прядал ушами во дворе, а у ворот стояли двенадцать надежных товарищей, закаленных, седеющих воинов – старые друзья отца. Теперь это была дружина Харальда Зазубрины.
– Был сынок, – отозвался он на причитания матери. – А теперь я херсирк, своим мечом я добуду славу и вернусь с мешками золота и самоцветов. Я привезу Хедди ожерелье из лучших сапфиров!
– А потом ты уплывешь в Атмору, заложишь новый город, станешь ярлом и раздобудешь чашу с кровью праведника, – тихонько сказал Рэндалл. – Чтобы все были счастливы. Однажды в далекой-далекой стране…
– Думаешь, не справлюсь? – Харальд хлопнул его по плечу и расхохотался. Уж слишком громко – видно, и ему тяжело давалось расставание. – Ну ладно, – уже серьезно сказал он. – Я поплыву в Атмору. Если там нельзя разбогатеть, значит, я найду, где можно. А если я и не стану ярлом, то краснеть за меня вам не придется! Теперь ты, Рэндалл, старший мужчина в семье. Мать скоро состарится – не давай ее в обиду.
– Мне еще далеко до старости, – возразила мама. – Когда ты снова ступишь на порог дома, то не увидишь моей седины. Смотри только, возвращайся живым и здоровым!
Она простилась с сыном легко. Только, когда стихла пыль из-под копыт, вошла в дом, упала на кровать и долго-долго плакала. Рэндалл сидел рядом, утешая.
Детство кончилось…
URL записи
@темы: Проза, Ящитаю, Скайрим, Нефуфыкс, Начукотке, Вызвались мастеру в соавторы, Бойтесь, скайримские ярлы, финфикер идет!, Вызвались Санди в соавторы