[Лилинетт]

Хорроры наконец отдеанонились, а я смогла забежать сюда на полчасика!
Для них у меня нашлись мои фирменные чумные истории.))

Название: Кувшин с молоком
Автор: Лилинетт для fandom Horror 2017
Бета: fandom Horror 2017
Канон: оридж
Размер: драббл, 980 слов
Пейринг/Персонажи: врач, больные чумой
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: R
Краткое содержание: самое страшное место времен эпидемии чумы в Эдинбурге — тупик Мэри Кинг
Примечание/Предупреждения: сцены неприятного
Для голосования: #. fandom Horror 2017 - "Кувшин с молоком"

Солнце уже село.
Моросил холодный мелкий дождь — довольно обычное явление в этих краях и для Винсента Бейкера привычное. Что-то было в этом дожде родное, мягкое, убаюкивающее, но, пожалуй, только для тех, кто сейчас в теплом доме возле горящего очага пил теплое вино. Но врач никак не мог назвать погоду уютной, тем более сидя на пороге и кутаясь в промокший плащ.
Конечно, только жизненная прихоть заставила Бейкера мокнуть под дождем, а именно — он ждал, пока привезут больных. Несколько семей Эдинбурга сообща решили, что тупик Мэри Кинг — идеальное место для прихворнувших родственников, и, собрав несчастных в телегу, сейчас направлялись в «лазарет». На самом деле Винсент мог бы даже их не ждать, а сейчас отдыхать после весьма бурного дня, как посоветовал ему Гюнтер фон Шницель, немецкий врач, скверно говоривший по-английски (что не умаляло его достоинств как врача, так и человека), но некое чувство ответственности не позволило Бейкеру покинуть больных.
— В конце концов, — сказал он, — нужно дать людям надежду. Представьте, сэр, каково им, несчастным, видеть, как другие умирают, а врачи бездействуют?
— Почему бы подождать их где-то в другом месте? — мрачно ответил фон Шницель и все же остался с коллегой.
Сейчас они наверняка выглядели, как два ангела смерти, бдящие души умерших. От этой ассоциации по лицу Винсента поползла улыбка, но под «клювом» вряд ли кто-то мог ее разглядеть.
Наконец показалась скрипучая повозка, откуда четверо неряшливых с виду мужчин начали выводить больных. Двое из них, юноша и старуха, были уже при смерти, еще трое — две женщины средних лет и старик — страдали от бубонов и избытка крови.
Ворота в Тупик Мэри Кинг открыли, и людей ввели туда в полном молчании. Один из мужчин оказался немцем, и Гюнтер сказал ему пару слов. Неожиданно девочка лет девяти выскочила из-за телеги и, подбежав к одной из женщин, коснулась ее руки. Женщина отшатнулась и почти вбежала в узкий проход.
Девочка проводила ее взглядом больших серых глаз. Винсент шагнул к ней и спросил:
— Это твоя мать, дитя?
Девочка низко опустила голову и отступила на шаг.
— Не бойся, дитя. Не бойся. Мы поможем твоей матери, я обещаю, — как можно ласковей сказал Бейкер и вошел в Тупик.
Тупик Мэри Кинг — последнее место, которое стоит посетить, сразу перед адом. Тысячи людей лежали, сидели, сновали здесь, охваченные ужасом и отчаяньем. Многие кончали жизнь самоубийством, чтобы только избежать участи умерших от чумы. «Мы все равно попадем в ад, — говорили люди, — раз Господь нас так карает. Так не будем же ждать!» Несколько человек танцевали безумный танец, которые решено было именовать «чумным». Будто бы веселье убережет их от хвори…
Но самым мерзким были крысы. Обнаглевшие, они вылезали до наступления темноты и поедали мертвецов или тех, кто уже не мог им ничего сделать. Даже на видавших виды врачей производили впечатление обглоданные трупы с кишками наружу, валявшиеся в грязи и лужах… А иногда оставался только скелет. Ненасытные твари могли запросто съесть человека, оставив лишь кости.
Где-то уже заскрипели телеги: это монахи приехали за трупами. Главное в этом деле — не перепутать живого с мертвецом…
Лишь к утру Винсент и Гюнтер смогли освободиться. С рассветом пришли и другие врачи — сейчас в Эдинбурге их было, по выражению Винсента, «как собак нерезаных». А новые пациенты все шли и шли…
Смотря на все это, Бейкер думал, что все это зря, что это просто видимость. Что бы они ни делали, да все без толку… Ничего не помогает! Сколько бубонов было вскрыто, сколько лишней крови выпущено, сколько произнесено молитв! Но Господь стал глух к их словам, он закрыл глаза на их мучения, и Винсенту казалось, что Он тихо шепчет с дождем: «За грехи… за грехи…»
Врач был уверен, что все дело в грязи. Нет, не только в той грязи, что в наших душах и сердцах, а в той грязи, нечистотах, в которой мы живем. Как крысы! Но этим мерзким тварям дано жить в грязи, есть падаль и ходить с тенями…
Но кто же человек? Раб божий? Мы живем, как крысы, и умираем, как крысы. Все, не только чернь.
Вышедший из тупика Винсент во внезапном порыве сорвал маску и шляпу и начал жадно дышать крысиным смрадным воздухом, пропитанным запахом тления и болезни.
Ах, если бы только чума вдруг обрела плоть! Вдруг стала человеком, встала напротив врача и провела косой по воздуху! Тогда Винсент забыл бы обо всем, он рванулся бы, он бил бы ее палочкой для измерения пульсации крови, он бы резал ее скальпелем, он бы душил ее голыми руками!
Но только смог ли? Да и ради чего?..
Неожиданно Бейкер увидел девочку лет девяти, худую, истощенную, в лохмотьях и с большими серыми глазами. В руках у нее был кувшин, сверху прикрытый куском хлеба. Девочка смотрела на него и, видимо, боялась подойти.
— Не бойся, дитя, — сказал Винсент. Он вспомнил, где видел ее: у ворот в тупик Мэри Кинг. Все еще робея, девочка подошла к нему и протянула врачу дрожащими руками кувшин. Он был до половины наполнен молоком…
— Возьмите, сэр, — тихо сказала она. — Вы же работаете так долго, вы наверняка голодны, сэр…
Бейкер посмотрел ей в глаза. В них было… нет, не благодарность даже, а благоговение, трепет. Девочка смотрела на него, как на полубога, и взгляд ее был чистым, наивным и одновременно страшным взглядом ребенка, уже видевшего смерть.
Винсент смотрел на нее и чувствовал, как внутри его сердца разгорается огонь. Сам Бог смотрел на него через эти глаза! Вот ради чего стоит сражаться с бесплотным врагом, пусть даже он выиграл один-единственный бой, а не войну…
Присев, врач провел рукой по голове девочки.
— Спасибо тебе, но я не голоден. Ешь, дитя, ведь столь дорогое кушанье недостойно скромного врача…
Она смотрела на Винсента, широко раскрыв глаза, и ему было понятно ее удивление. Не каждый мог себе позволить лечиться даже у «самого скромного врача»… Улыбнувшись, Бейкер снова надел маску и шляпу. В нос снова ударил гадкий запах прелых трав.
— Не бойся, — сказал он глухо, — твоя мать скоро к тебе вернется! Спасибо тебе, дитя.
Девочка серьезно кивнула и убежала, прижимая к себе кувшин и краюшку хлеба. А Винсент развернулся и пошел к тупику Мэри Кинг, но внутренне он продолжал повторять: «Спасибо тебе, дитя, спасибо…»

Название: Никудышный алхимик
Автор: Лилинетт fandom Horror 2017
Бета: fandom Horror 2017
Канон: оридж
Размер: драббл, 935 слов
Пейринг/Персонажи: алхимик, врач
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: R
Краткое содержание: сердце умершего от чумы еще послужит науке
Примечание/Предупреждения: смерть персонажа
Для голосования: #. fandom Horror 2017 - "Никудышный алхимик"

На Церковной площади, рано утром, в тот самый день, когда только сильно нуждающиеся идут на базар, возле старой церкви трое – в старых серых рубахах и потертых, дырявых колетах – танцевали с неистовством и яростью бешеных псов народный танец, которому нет названия, так как он сочетает в себе очень много разновидностей танца, а еще простое неумение и невежество.
До обедни было еще время, а заутреня уже закончилась, и потому на площади было всего несколько горожан, не считая той странной троицы, да с десяток нищих – за то, что они были живы, можно было ручаться: перед службой мусорщики убрали все трупы.
Редкие прохожие обходили танцующих и провожали их недобрыми взглядами. Потные, с выпученными от усталости глазами, они с какой-то молчаливой мольбой смотрели на прохожих, как будто умоляя их спасти от… чего? проклятия злого колдуна? Что-то было отчаянное в их праздном и легкомысленном на первый взгляд виде, какая-то горечь, крик души, рвущийся в удушливый от тления воздух города.
Выбежавший из дому мальчишка в длинной подпоясанной рубахе удивленно остановился, смотря на них, и спросил у одного из нищих:
– Ярмарка, что ль?
– Ярмарка, чтоб его, ярмарка! – занялся смехом один нищий, а второй досадливо сплюнул. – Малец, пенни будет?
Мальчик без жалости расстался с единственным пенни, бросил в руку нищему и лишь проводил его печальным взглядом.
– Ну, так чумные энто! – доверительно сообщил ему нищий, а второй пробормотал: «Скоро город закрывать будут небось…».
Мальчик испуганно и одновременно радостно взвизгнул и бросился домой – пригласить уже слегшего в постель брата потанцевать – авось поможет?! Ну, так веселее точно станет…
Иниго внимательно прислушивался к разговору. Он уже был осведомлен – знакомый врач, доверенный человек – друг его отца, все это подтвердил, а также снабдил знаниями, не менее значимыми в его предстоящей миссии.
Он хотел сотворить голема. Огромного глиняного великана, который создан, чтобы защищать людей и помогать им. Еще десять лет назад, услышав о нем от сказителя, Иниго загорелся этой мечтой. Он верил: у каждого есть свое предназначение, каждый должен внести свою маленькую лепту, чтобы помочь людям. Иниго считал, что его долг – создать голема. Он продал дом, стал алхимиком, годами искал способ оживить глиняное неживое тело. И теперь ему казалась, что нашел.
Он ушел с площади, свернул в маленький переулок, двигаясь по стенке. Пройдя около десяти ярдов, осторожно переступив через загородивший дорогу тронутый тлением труп нищенки, снова свернул. Иниго блуждал в сети запутанных переулков до тех пор, пока не нашел идеальное для его миссии тело – без следов тления, но с характерными черными пятнами и бубонами. Это была женщина. Нищая и, возможно, красивая, но болезни, голод, нищета стерли с ее лица красоту вместе с жизнью.
Не заметив, что грудь несчастной еще чуть-чуть вздымалась от неровного, прерывистого и почти неслышного дыхания, Иниго осмотрелся на предмет стражи и мусорщиков (хотя они обычно в это время не работали), достал нож и снял с торса женщины одежду. Аккуратно вонзил нож в кожу и медленно, чтобы не повредить сердце, начал ввинчивать его. Женщина неожиданно застонала, приоткрыла мутные болезненные глаза и медленно потянула к ножу руку, намереваясь, видимо, убрать его.
Иниго в безмолвном испуге отшатнулся. Он смотрел на жуткое зрелище: умирающая пытается вытащить из груди нож, но у нее не хватает силы. Внезапно его испугала мысль, что, будь он настойчивее и грубее, одним ударом вонзил бы нож и стал бы убийцей. Впрочем, женщина вскоре оставила тщетную попытку спастись и положила руку на землю, глаза ее остекленели. Она наконец умерла.
Все еще подрагивая, напряженный Иниго снова осмотрелся. Переулок оказался на диво безлюдным. Где-то близко послышались голоса, из окна кто-то выплеснул ведро с помоями, его вонючее содержимое плюхнулось рядом с Иниго. Он еще немного прислушивался, потом, зажав нос, продолжил работу.
Сняв кожу, разведя сломанные ребра, Иниго был удивлен, и в душе у него зародилось отчаянье: где же сердце? Вместо него оказался какой-то, прости Господи, кусок мяса с какими-то трубками! Иниго взвыл, в ярости швырнул вырезанный кусок на землю и принялся его неистово топтать.
Послышались лязг, бряцанье оружия и громкий говор, в переулок скоро вошел патруль пешей городской стражи. Иниго вмиг поднялся, рванул от трупа прочь, выронив нож, и успел остаться незамеченным стражей.
Убийство! Поди докажи, что пострадавшая умерла от болезни! Впрочем, вскрытие трупов также каралось законом: осквернение умерших было богомерзким преступлением, и Иниго рисковал предстать перед инквизицией по обвинению в богохульстве. Сейчас он уповал на одно: стража поленится заниматься какой-то нищенкой. Правда, сейчас это беспокоило Иниго меньше всего. В унынье, разочарованный и отчаявшийся, будто в тумане, он направился к доктору.
Его знакомый, Кайл Камдон, недаром слыл весьма эксцентричной натурой. Все деньги, что он зарабатывал, он спускал в карты или пропивал. Одевавшийся скромно и не имеющий врачебной грамоты, он считался шарлатаном. Свои деньги он часто проигрывал утомленной городской страже, потому его еще не погнали из города.
Камдон радушно пригласил его и издевательски поинтересовался, с чем на этот раз пожаловал его старый знакомый.
Иниго вбежал в его скромное жилище, готовый разорвать все и вся, тяжело дыша не столько от усталости, сколько от бессильной злобы.
– Кайл, Кайл! – возопил он, – Почему ты не сказал про сердце? Почему ты не сказал, что у чумных нет сердца?! Я перепробовал столько способов, но мой голем не оживает… Это был последний шанс! Почему ты не сказал?!
Камдон хладнокровно отстранил Иниго, порывающегося схватить его за шиворот.
– Как вы невежливы сегодня, господин Лаверн…
– Там был кусок мяса! Всего-то какой-то кусок мяса!
– Да будет вам известно, господин Лаверн, это и есть сердце.
Иниго остановился и пристально посмотрел на Кайла. Он открыл рот, потом передумал и закрыл. На лице Иниго отпечаталось то страдание, которое присутствовало на лицах чумных. Потом он все же сказал:
– Почему вы раньше мне этого не сказали, господин Камдон?
– Я узнал об этом лишь сегодняшней ночью, – беспечно ответил врач. – Мне не хотелось вас беспокоить!
– Ты никудышный врач, Кайл! – с чувством сказал Иниго, собираясь выйти и хлопнуть дверью.
Кайл расплылся в злобной улыбке и бросил ему в спину:
– Такой же никудышный, как и ты – алхимик.

@темы: Проза, Депрессняк, Ящитаю, Нефуфыкс, Мы, анархисты, народ не злой, Чума на оба ваших дома!, Геральт ищет Плотву, Оридж