[catbantik]

Лилинетт немного панкует.

***
Отчего умирают дети в конце февраля? Я расскажу!
Продавщица спичек зажигает огонек, и каменные стены расходятся.
Испуганные снежинки отражаются в выцветших стеклах «Фольксвагена»,
А седые пароходы увозят груды снега к далеким островам.
Почему дети умирают декабрьскими ночами? Я знаю!
В ночном небе разлилась жидкость, сквозь которую просвечивают глаза.
Они внимательно наблюдают за каждым нашим шагом,
И если в небе зажигается звезда – это значит, что дети ушли.

Аристотель смотрит в электронный телескоп. Что он ищет? Я знаю!
Он считает, сколько новых звезд зажглось в этом месяце.
На чердаке хрипло воркуют сизые голуби.
Они не считали звезд, но считают детей.
Беспокойные ледяные искры будоражат беспокойные умы…
Почему умирают дети?! Пропустите меня вперед, я знаю!
Пропустите же, бездари, ловящие языком снежинки!
Пропустите же, беспокойные умы, ищущие вечного покоя и сигарет!
В бурях – нет покоя!
Отказавшиеся от мещанской тишины ищут в бурях страсть.

Солнце смотрит вниз, пытаясь напомнить себе, есть ли смерть,
И если есть, то что это: одуванчики, проросшие в мозгу металлурга,
Или галстучная удавка, которую надевает офисный клерк,
Вставая на табуретку своей неумелой жизни?
…Зима изменяет наши лица, покрывает изморозью отросшие волосы,
Роняет сосульки в широко распахнутые глаза,
Беспардонно лезет руками за пазуху и сажает за шиворот ледяных муравьев,
Которые испаряются на наших раскаленных лбах – нас лихорадит!

Неудавшаяся самоубийца, гордость корчится в пьяных судорогах.
Тремор тревожных костей.
Тремоло на тонких венах.
Топот. Удар. Второй, третий. Треск. Боль.
Тишина!

Когда отрицание отрицания станет вашим способом жизни,
Когда вы, беспокойные умы, осознаете, что есть истина,
Когда вы осознаете, что истина – есть,
Когда вы наконец поймете, почему умирают дети,
Что ищет Аристотель, смотря в
электронный телескоп,
Отчего зажигаются звезды
И куда уходят пароходы, увозя с собой снег;
Когда вы наконец расслышите,
О чем воркуют на крышах сизые голуби
И о чем рыдают ни в чем не повинные смертники,
Чьих лиц не видно за выцветшими стеклами «Фольксвагена», –
Тогда вы станете кружевными занавесками, украшающими окна,
Сквозь которые видно, как город задыхается под грудами снега.
Вы сами станете окнами!