Хах, Лилнетт расщедрился на рейтинг.)

[catbantik]

Название: Алый блеск на белых полях
Автор: WTF Fantasy 2018
Бета: Санди
Размер: мини, 2792 слов
Канон: The Elder Scrolls IV: Oblivion
Пейринг/Персонажи: Люсьен Лашанс, ОЖП-имперка, ОМП-каджит, толпа нордов
Категория: джен, элементы гета
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: R
Краткое содержание: История из жизни легендарного ассасина Люсьена Лашанса. Заказ, в котором все пошло не так...
Примечания: преканон, действие происходит в провинции Скайрим
Предупреждения: неграфическое насилие, смерть персонажей

Телега медленно ехала по ухабистой дороге. Гнедая добродушная лошадь, кивая головой в такт шагам, с легкостью, но уж очень неспешно шла по заметенному снегом тракту. В телеге сидели трое, не считая возницы.

Путь странников был долог: из Брумы в Рифтен, а оттуда в Виндхельм. Зачем же жителям Сиродила покидать родные места и мигрировать на самый север Тамриэля, в холодный и недружелюбный Скайрим? Только очень веская причина могла заставить кого-либо совершить подобный поступок.

Собственно, эта причина у путников была.

Кайа Черный Вереск, представительница самого влиятельного в Рифтене клана (иначе говоря — семейства) Черный Вереск, сейчас объезжала Скайрим вместе со своим молодым мужем Ригом. И уж одним богам известно, кому она помешала, но на нее было совершено Черное Таинство…

Молодой ассасин Люсьен Лашанс в сотый раз спрашивал себя, почему убежище Темного Братства в Скайриме не могло выделить кого-нибудь для этого контракта, и в сотый раз отвечал: Черной Руке видней.

Как бы не так!

Гениальная идея отправить именно его в северную провинцию пришла их уведомителю, премерзкому субъекту, совместно с его душителем. А потом его посетила еще и счастливая мысль отправить Люсьену в качестве поддержки широкоплечего каджита К’Рундо и очаровательную имперку Корнелию.

И все бы хорошо…

Только весь цимис был в том, что К’Рундо был туп, как дверь, и, по мнению Люсьена, не прочитал в жизни ни единой книги, а сложные предложения ставили его в тупик. С него вполне бы сталось подойти к представителю местной городской стражи (вроде бы таковая имелась, несмотря на общую унылую картину мрака невежества) и сказать: «Каджит из Темного Братства, уважай каджита!»

С Корнелией была другая история. Хоть Люсьен и подобные ему честолюбивые убийцы, считающие себя самим воплощением смерти, искренне ненавидели подобные слова, он был очарован имперкой, более того — влюблен. Однако обычно приветливая и радушная Корнелия становилась холодной и надменной с Люсьеном, игнорируя его знаки внимания и подарки, а добиться любви силой от члена Темного Братства было бы самоубийством. К тому же все точки над «i» уже были расставлены…

И теперь Люсьен всячески выражал презрение по отношению к своим спутникам и ситуации в целом.

Впрочем, некоторые хорошие стороны все-таки присутствовали. Во-первых, предстоящий гонорар, который обещал быть весьма щедрым (хотя слово «щедрый», сочетающееся с «уведомитель Чейдинхола», выглядело чистым оксюмороном). Во-вторых, убить главу клана, хоть и в этой медвежьей дыре, — тоже не жук на скатерть начихал. Авторитет растет, опять же. Ну и в-третьих, представлялась прекрасная возможность побывать в Скайриме, посмотреть на живописную тундру, в конце концов…

Пейзажи северной провинции были прекрасны, что и говорить. На юге — лиственные, смешанные леса и равнины, с продвижением на север становится все холоднее, вместо лиственных появляются только хвойные леса, а горы становятся все выше.

Чистые и быстрые горные реки, секвойи, подпирающие серо-стальное небо, и алый блеск на белых полях…

И Люсьен даже мог бы получить от этого удовольствие, если бы не его спутники.

— Жил да был Рагнар Рыжий, героем он слыл… — абсолютно фальшиво пропел возница, полупьяный норд по имени Гутлеиф.

— Как-то раз он в Вайтран ненадолго прибыл! — неожиданно подтянул ему К’Рундо басом. — Хор-рошо-то как!

— Дорогой брат, вам лучше не петь, — заботливо сказала Корнелия, — вы простудите горло.

— Шоровы кости, какой брат? — удивился возница.

— По духу, — Корнелия одарила его милой и ласковой улыбкой, которую перед смертью видели ее жертвы. — Но вы пойте, у вас замечательный голос.

На высокоинтеллектуальном лице норда проявилось какое-то детское счастье, и он продолжил горланить:

— Он куражился, пыжился, бряцал мечом, похваляясь, что враг ему всяк нипочё-о-о-ом…

«Заткнись уже, во имя Ситиса, тупой петух. Почему его до сих пор не прирезали?! Даже тупица каджит справился бы с лошадьми лучше, чем это убожество», — подумал Люсьен с раздражением, но ничего не сказал и только поплотнее закутался в дубленку.

— А каджит дальше не знает, — немного расстроено прогудел К’Рундо. — О-о, снежок!

— Похоже, нам придется остановиться на ночлег, — озабоченно сказала Корнелия. — Если буря застанет нас в пути…

— Шоровы кости, — ругнулся Гутлеиф — видимо, это было его излюбленным ругательством, — не придется. Моя кляча за день довезет вас до Совнгарда, а до Виндхельма мы и раньше доедем!

Реклама была сомнительной, но норд явно гордился тем, как сумел представить свою лошадь в частности и свой народ в общем.

— Я надеюсь, до Совнгарда мы все же не доедем, — тактично сказала имперка. — Однако…

— Скума даэдра в задницу, чего ради мы должны туда ехать?! — громыхнул К’Рундо. — Каджиту сказали — в Виндхельм, значит, надо…

— Замолчи немедленно, — посмотрев в глаза каджиту, процедил Лашанс и, скривившись, бросил вознице: — Эй, образина нордская, заткни глотку и гони свою клячу! К вечеру мы должны быть в городе.

Мать Ночи в кои-то веки улыбнулась ассасину, и чудо свершилось: Гутлеиф замолчал, а повозка поехала быстрей.

Люсьен глубоко вздохнул. Его ситуация, мягко говоря, напрягала, а постоянная болтовня напарников мешала сосредоточиться на предстоящем задании.

Впрочем, времени, чтобы проработать детали, у него было предостаточно, но и тут присутствовал один нюанс: где бы они ни оказывались, у Корнелии и К’Рундо всегда находилась какая-нибудь тема, которую они принимались живо обсуждать, а мысль заткнуться им ни разу не пришла в голову. Все это действовало Люсьену на нервы.

Долго блаженная тишина не продлилась.

— Герой он бесстрашный, он непобедим, — от внезапно раздавшегося вопля возницы с еловой лапы посыпался снег. И, конечно же, прямо на Люсьена. — Так слушайте, норды, о славе его…

***


Они прибыли в Виндхельм, когда уже смерклось. Крупные звезды горели в небе, и по нему проходила сине-зеленая мерцающая лента — северное сияние.

Гутлеиф, уже прилично надравшийся, почти вежливо попрощался с убийцами и отправился на конюшню — отсыпаться. Теперь они стояли втроем на холодном ветре, притопывали, растирали руки и лица, а заодно продумывали дальнейшие действия.

— Мы дождемся здесь их, а потом прирежем! — эмоционально предложил К’Рундо.

— Нет, во имя Ситиса, нет, — раздраженно сказал Люсьен, мысленно назвав его кретином, но договорить не успел.

— Кайа со своим муженьком сейчас наверняка в таверне. В конце концов, уже стемнело… Так что убить ее там не составит труда, — сказала Корнелия. — Ну, я думаю, что мои скромные таланты…

— …не понадобятся. Властью, данной мне, я приказываю: заткнитесь и слушайте! Условие контракта — не убивать ее в городе. Она должна исчезнуть, пропасть. Поэтому мы дождемся их…

— А потом прирежем? — саркастически уточнила Корнелия.

— …в засаде и прирежем, — договорил Люсьен.

— Предлагаешь устроить засаду, брат?

Лицо Люсьена перекосилось от едва сдерживаемой досады.

— Да вы же никогда, Ситисом клянусь, не дадите мне договорить! Владыка Ужаса вам, похоже, благоволит, раз вам еще не перерезали горло из-за постоянной болтовни! Из-за вас подготовка к операции на данный момент минимальна, вы же даже деталей не знаете…

Корнелия посмотрела на Люсьена снисходительно, будто он был всего-навсего неумелым мальчишкой, и от этого убийца оборвал свою пламенную тираду на полуслове.

— Ну, брат, так посвяти же нас в подробности. Итак, засада?

Люсьен дернул уголком рта и продолжил:

— Да, мы устроим засаду на тракте. Известно, куда эта сладкая парочка поедет после Виндхельма — в Вайтран. Я прикончу их с помощью лука. У меня есть Роза Ситиса, так что все просто, как в белом плаще…

— Где будет засада? — деловито спросил К’Рундо.

— Недалеко есть холм, заросший кустарником, и, если наш великий лидер позволит, то это превосходное место для засады, — ядовито сказала Корнелия, махнув рукой. — Пока мы ехали, я успела осмотреться.

— И это самое предсказуемое место для засады, охрана его будет держать на прицеле, — буркнул Люсьен, но альтернатив у него не было. Около Виндхельма была целая куча холмов, но забраться на них уже само по себе было подвигом. Нужно было другое прикрытие.

— А если их прирезать в городе и выкинуть на дорогу? — блеснул мыслью К’Рундо.

Люсьен представил, как отреагирует городская стража на троих подозрительных типов в черной одежде и с мешками на плечах.

— Я тебе что сказал? Я сказал и говорю: во имя Ситиса, заткнись и больше никогда открывай своего рта, пока тебя не спросят. Яс-сно?

— К’Рундо, не смей спорить с новым уведомителем! — пригрозила каджиту Корнелия, кривясь, — только то, что она была лишь ликвидатором, удерживало ее от того, чтобы оттаскать Люсьена за волосы и сделать все по-своему.

— Именно, — Люсьен сделал вид, что пропустил колкость — уведомителем он не был. Пока что. — Ибо это вызывает ярость Ситиса!

***


Не всем, кто планирует засады, когда-либо доводилось поучаствовать в оных. Для Люсьена засады были обычным способом работы, но, как правило, он работал один. А то, что члены их маленькой команды имеют собственный, уже выработанный стиль, который с методами Люсьена не совмещается, последнему, разумеется, в голову не пришло.

Впрочем, план был до неприличия (или до гениальности — понятно, чьей) прост. Люсьен убивает вынырнувших из этого дейдрового города молодоженов и быстро ретируется, а остальные добьют охранников. И баста — цель исчезнет в пустоте.

Правда, когда подошло время воплощения плана в жизнь, оказалось, что действия в алгоритме нужно немного поменять местами: охранников было больше, чем убийцы рассчитывали, и они элементарно закрывали основных жертв. Стрела бы не пробила их броню…

Чего нельзя было сказать о стальном боевом молоте и пресловутом магическом пламени. Корнелия не любила хвастать своими магическими способностями и предпочитала убивать с помощью кинжалов, но сейчас был не тот случай. Она обеспечивала К’Рундо прекрасное прикрытие.

— Атака! Бежи-им!!! — заверещал Риг Черный Вереск, увидев плеснувший в лицо одного из охранников огонь, и попытался незаметно убежать, но жена с воплем: «Сражайся, злокрыс!!!» — схватила его за руку и бросила чуть ли не в самое пекло сражения. Собственно, поэтому Риг был устранен быстро — сгорел заживо.

— Ах вы, наемники хреновы, дейдровой соплей вас сразить можно! — заорала Кайа, дородная нордка со стальным двуручным мечом и коротко остриженными светлыми волосами. — Выходите на честный бой, трусливые ассасины!

«Ага, сейчас, — подумал Люсьен, — тупые варвары». Но вообще-то пора уже было заняться нордской воительницей — часть охраны была перебита, а Кайа как раз прекрасно открылась. На ней тоже была броня, но вот голову она ничем не защитила. Лашанс прицелился. «Сейчас ты умрешь, варвар…»

Тренькнула тетива. Роза Ситиса, стрела, отравленная особым ядом, убивающим мгновенно, пронеслась по воздуху, подобно карающей молнии, и… ударилась прямо в поднятый над головой для устрашения меч.

Тут уж настала очередь Люсьена, выражаясь литературным языком, волноваться и негодовать. Он промахнулся. Промахнулся и выдал свое местоположение.

«Проклятье!» — тонко взвыл Люсьен. Этот Ситисом проклятый заказ с самого начала не задался, и теперь проваливался во всем. Разумеется, если бы Люсьен сам отправился выполнять его, все бы прошло как по маслу. А тут еще эти двое идиотов, вечно путающихся под ногами и вставляющих свое невероятно ценное мнение куда ни попадя!

Впрочем, на мысленные укоры судьбы времени не оставалось, и Люсьен пошел, что называется, напролом, позабыв о хваленой тактике и стратегии. Он был весьма ценным пополнением, так как двое долго сражаться с оставшимися пятью — между прочим, закаленными и сильными воинами — не могли.

— Сражайтесь, трусы! Лицом к лицу! За Рига! За Скайрим!!! — орала Кайа, размахивая мечом, но не делала ничего, чтобы помочь своим телохранителям, да и в бой особо не рвалась.

Охранники загородили ее и телегу и не подпускали к ней убийц. Метательных ножей ни у Люсьена, ни у его напарников с собой не было, а использовать свое оружие в качестве метательного было уже поздно: все-таки, оставшись безоружными, они могли погибнуть. А умирать, даже во славу Ситиса, не хотелось никому.

***


Ярость застилала Люсьену глаза: слишком уж унизительным был его проигрыш. Он промахнулся! Еще прошлой ночью обличавший К’Рундо в неразумном поведении, Лашанс сейчас пытался пробиться сквозь охранников напрямую, демонстрируя верх… неразумности. Его спасала только собственная верткость и магическая поддержка Корнелии.

Неожиданную ловкость и мастерство боя проявил К’Рундо, легко уходя от ударов и разбивая головы. Долго так продолжаться не могло: молот был тяжелым, и каджит быстро вымотался. Перевес был на стороне противника.

— Жечь их! — страшным голосом завопил К’Рундо.

— Я не могу! — задыхаясь, ответила Корнелия. — Они зачаровали свои доспехи! Уходим! — крикнула она через несколько секунд, но ее призыв потонул в шуме боя.

Тем временем трое наемников окружили К’Рундо. Еще несколько секунд, и от каджита останется лишь изуродованный труп…

Корнелия, собирая со дна всю магическую энергию, что в ней осталась, рванулась вперед к напарнику, по пути подобрав с одного из сожженных трупов одноручный железный меч. Первому охраннику она воткнула меч в незащищенное место на шее между броней и шлемом, второго пронзила насквозь ледяной стрелой. Кровь из пробитой на шее норда артерии хлынула ей в лицо, заставив Корнелию отшатнуться и зажмуриться. Третьему охраннику, орудующему булавой, этого хватило, и Корнелия упала на снег с размозженной головой.

К’Рундо немедленно оглушил его ударом молота, чуть не сломав хребет, а следующим переломал ноги, превратив их в кровавую кашу. Норд, заходясь предсмертным кашлем, упал на землю, а убийца воткнул острое древко молота прямо охраннику в брюхо. Только после этого каджит бросился к Корнелии с криком:

— Сестра!!!

Он сразу понял, что Корнелия уже мертва, и тратить время на оплакивание не стал. Как истинный воин, К’Рундо был приверженцем вендетты, и потому с рычанием бросился на остальных. И очень вовремя, так как Люсьен порядком устал уворачиваться, а это грозило ему скоропостижной смертью.

Удар молотом только оглушил первого наемника, а второй, оттолкнув Лашанса, бросился на каджита. У этого охранника была железная секира, которой он орудовал с незаурядной легкостью. От первого удара рука не успевшего увернутся К’Рундо полетела наземь. Он взревел от дикой боли, но сумел собраться и ударил острым древком молота наемнику в живот, вырвав кусок плоти и выпустив кишки.

Еще один стражник, который оклемался быстрее, чем каджит рассчитывал, сразу после удара К’Рундо, не дав ему отдышаться и приготовиться к атаке, быстро скользнул одноручным мечом по броне и вверх, резанув по шее. Затем склонился, чтобы добить его…

***


Люсьен Лашанс хотел удрать. Не ретироваться, не прекратить сопротивление, не сбежать, а именно трусливо удрать с поля боя. Но, отбежав на несколько метров и услышав крики, он, стискивая в побелевших и залитых кровью пальцах Клинок Горя, рванулся обратно. Перед его глазами предстала картина: К’Рундо, схватившись одной рукой за горло, а другой бессильно уронив молот на землю, осел на снег, а охранник с одноручным мечом приготовился добить его.

Люсьен через несколько секунд (благо, стражник медлил) оказался у него за спиной и с бешеной силой всадил Клинок в шею. Охранник то ли застонал, то ли забулькал, упал сначала на колени, а потом завалился на К’Рундо. Люсьен вытащил из его раны, из которой сразу же начала бить фонтанчиков кровь, Клинок Горя и направил его на основную жертву.

Кайа при этом почему-то не сбежала, а с интересом наблюдала за бойней. Она оценивающе посмотрела на ассасина и заговорила:

— Ну, что ж, ассасин, вы перебили всю мою свиту. Теперь мы сразимся один на один, и да победит сильнейший!

Однако пала нордка бесславно. Люсьен сделал то, до чего не додумался раньше, будучи одержимым яростью: метнул в нее Клинок. На лице Кайи застыло выражение безграничного удивления: бесчестный воин, не принявший ее вызов, казался нордке чем-то непостижимым.

Забрав Клинок Горя и полностью убедившись, что объект мертв, Лашанс метнулся к К’Рундо и движением ноги сбросил с него труп. Предчувствие ассасина не обмануло: каджит был все еще жив, но странно хватал воздух ртом, а глаза его затуманились.

— К’Рундо? Брат?

— Меч… отравлен… — с трудом выговорил К’Рундо. Он попытался улыбнуться, но получился оскал. — Вот и сбылось… Отец Ужаса… надоело ему помогать каджиту… Не ищи зелий, брат! Флаконы… разбиты…

Люсьен не смог ничего сказать, только судорожно вдохнул. К’Рундо поднял голову вверх, посмотрел на небо и, наконец, смог улыбнуться.

— Зря… зря… эта засада… Корнелия мертва… прощай, брат, каджит замолвит за тебя словечко… перед Отцом… — Он начал крениться вниз, и Люсьен придержал его.

К’Рундо еще раз с шумом вдохнул, но уже не выдохнул.

Опустив его на снег, Люсьен, прикусив губу, осмотрел поле битвы и, заметив красно-черное пятно, бросился к нему.

— Корнелия… Корнелия, — повторил Люсьен, остановившись возле истерзанного тела с размозженной головой. — Прости меня.

Что-то внутри него, жестокого, самолюбивого и самоуверенного убийцы, оборвалось…

***


Часть трупов Люсьен спрятал в небольшом овражке под холмом, другую часть — в зарослях кустарника, так, чтобы их не было видно. Лошадь давно уже убежала, и ее наверняка съели волки. Они, наверно, найдут и эти трупы, но, в отличие от городской стражи, волкам будет все равно, кто их убил.

Теперь ассасин мог возвращаться в Сиродил. Наконец-то. Вот только Люсьену уже ничего не хотелось — кроме как начать служить Ситису в Пустоте. Он понял — он промахнулся, и не раз, и даже не два. С самого начала. Плохо спланированная операция и ужасная организация процесса. И это не его напарники виноваты, не-ет… Это Люсьен как организатор, как старший по званию, оплошал. Все ошибаются, но ценой этой ошибки стали жизни его товарищей. Корнелии.

Это осознание жгло Лашанса изнутри. Раньше он всегда выполнял контракты в одиночку и понятия не имел, как работать в команде. Но вместо того, чтобы послушать советы напарников, ассасин возомнил, будто знает все лучше них. И это стоило дорого, слишком дорого…

Во всяком случае, контракт выполнен, жертва мертва, и здесь ее не скоро найдут. Какой ценой достигнута цель? Неважно. Это даже хорошо, Люсьена Лашанса все только больше зауважают. А Корнелия… Ну что Корнелия? Ситис забрал ее душу в Пустоту, остается за нее только порадоваться.

Но даже тогда, когда Люсьен ехал по Сиродилу, из Брумы в Чейдинхол, перед его глазами стоял Скайрим. Горные быстрые реки, ели, подпирающие серо-стальное небо, алый блеск на белых полях.

И лица его напарников…