[catbantik]

Название: Маленький трактир на отшибе
Автор: WTF Fantasy 2018
Бета: Сандичка
Размер: мини, 1179 слов
Канон: The Elder Scrolls IV: Oblivion
Пейринг/Персонажи: Люсьен Лашанс, две ОЖП
Категория: джен
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: PG-13
Предупреждения/Примечания: преканон
Краткое содержание: как бы ты ни старался, но тайное всегда становится явным

Высоко над угольно-черным небом поднялся огромный Мессер. Настала полночь: где-то вдалеке совсем тихо пропели первые петухи. Вороная кобыла промчалась по бездорожью, рассекая грудью холодный ночной воздух, и резко затормозила перед деревянным двухэтажным зданием.

Здание было обнесено невысоким забором, из-за которого выглядывали роскошные кусты гортензии, а старая вывеска со стершейся надписью перед входом выдавала в доме постоялый двор. Чуть поодаль располагалась конюшня, где странник после долгих дней пути мог бы оставить своего скакуна.

Люсьен спешился, едва сползя с лошади, взял ее под уздцы и нетвердым шагом повел к конюшне. Не сумев распрячь Теневую Гриву и только бросив ей охапку сена, он вернулся к трактиру и толкнул дверь. Та не поддалась. «Ах, даэдр-ра», — прошипел Люсьен и принялся что есть силы барабанить по свежевыкрашенным доскам.

— Кого еще нелегкая принесла? — послышался раздраженный голос служанки. — Надпись не видишь или читать не умеешь?! А ну, прочь, закрыт трактир!

В кромешной тьме Люсьен действительно не видел никакой надписи, но сейчас ему было не до этого.

— Твою даэдра, Атаэна, немедленно открой! Это я! Т-тупая девка, никакого от тебя толку…

— Господин?.. Мы вас не раньше турдаса ждали, — виновато сказала альтмерка Атаэна, открыв дверь и появляясь на пороге.

Люсьен грубо оттолкнул ее, вошел в зал и упал на первый попавшийся стул, прикрыв глаза и запрокинув голову. Служанка приблизилась и едва заметно скривилась от запаха перегара. Люсьен выпил, чтобы притупить боль после несколько часов непрерывной скачки: увы, лечебные зелья прекрасно заживляли свежие и чистые раны или ушибы, но совсем не снимали боль.

Атаэна пригляделась к нему, но не выказала особого удивления: она уже привыкла к тому, что хозяин подолгу где-то пропадает, а затем возвращается пьяным и с руками по локоть в крови. Все же она не удержалась от вопроса:

— Вы неважно выглядите. Что-то стряслось, господин?

— А? Да, бандиты напали в пути… Купеческое дело — неблагодарное занятие. — Люсьен мотнул головой, собираясь с мыслями. — Ничего не случилось, пока меня не было? Как там она?

— Госпожа Лашанс немного приболела. Она сейчас наверху, спит, — сказала Атаэна и, немного помявшись, добавила: — Пару дней назад какой-то молодой человек приходил. Этот хам распугал посетителей, побил мебель, обозвал госпожу лысой мымрой и требовал немедленно привести ему «ленивую криворукую сволочь». Вас, наверно.

— Идиот, — вполголоса сказал Люсьен. — С ней все в порядке?

— Ха! Да она его лично с лестницы спустила. Тут-то этот грубиян и превратился в саму учтивость. Передавал вам какие-то бумаги…

— Х-хорошо. Нагрей воды и приготовь зелья, перевязки.

— Есть теплая вода, господин. Сейчас принесу. — Атаэна с готовностью вынесла бадью, наполненную до краев, и направилась в ванную. Люсьен проводил служанку взглядом, встал и, прихрамывая, последовал за ней.

Атаэна помогла Люсьену раздеться, забрала его робу, пропитанную кровью и потом, а затем вернулась, чтобы обработать глубокую резаную рану на ноге, за время пути успевшую загноиться.

— Что ж вы так? Госпожа Лашанс за вас очень волнуется.

— Атаэна, дура, делай, что говорят, а в чужие дела не лезь!..

Служанка брезгливо поморщилась, но промолчала. Наконец, промыв и перевязав рану, она принесла чистую одежду и сопроводила Люсьена в спальню.

***


Люсьен проснулся с рассветом от режущей боли в ноге. Он вскочил, не понимая, где находится, и не сразу вспомнил: он дома.

Проклятые агенты Филиды гнали его от самого Чейдинхола, травили, как лисицу, и выкрикивали непристойные словечки ему в спину. Что бы они запели, если бы ночью Люсьен вдруг вышел из теней и приставил клинок к горлу кого-нибудь из них?

Но как этот даэдров командор его узнал?.. Откуда Филиде и его людям было знать, что имперец с легким хайрокским акцентом, ищущий хорошего лекаря, — ассасин Темного Братства, еще и играющий в нем не последнюю скрипку?!

…Но это все потом. Сегодня его ждут другие дела.

Люсьен встал с кровати и подошел к зеркалу. Оттуда на него голодным волком смотрел на редкость неприятный встрепанный тип с худым желтоватым лицом. На высокой скуле красовалась ссадина, а под глазами залегли черные синяки. «Н-да! В таком виде перед ней лучше не появляться».

Приведя себя в порядок, Люсьен медленно вышел из комнаты. Атаэна металась по залу, одновременно наводя порядок и готовя завтрак. Люсьену было несколько неловко перед ней, но больше всего в жизни он ненавидел просить прощения.

— Доброе утро.

— Доброе, господин, — сказала Атаэна. — Рано вы, завтрак еще не готов. Рассолу?

Люсьен прислушался к своим ощущениям и покачал головой.

— Нет, спасибо. Она еще не встала?

— Спит. Со вторыми петухами просыпалась, сердце у нее болело. Говорила, что ей приснилось, будто вы вернулись.

— Ясно. — Люсьен осмотрел зал. — Почему трактир-то закрыли?

— Не видите? — хмыкнула служанка, выпрямившись, и принялась перечислять, загибая пальцы. — Погром от того хама — ну, помните, я вчера рассказывала? — раз. На днях заезжали Клинки, требовали бесплатного обслуживания — два. Подозрительные типы здесь снуют, отпугивают посетителей — три. Кончается еда, хоть бы нам самим хватило — это четыре.

— А те деньги, которые я в прошлый раз оставлял? Три тысячи — должно было хватить. Ну? — Атаэна отвела глаза и тяжело вздохнула. Люсьен подошел ближе. — Разве я мало тебе плачу?

— Нет, господин…

— А ты воруешь. Знаешь, как поступают с ворами?

— Да как вы смеете! — вскинулась Атаэна. — Обвинять меня в воровстве, надо же! Я уже почти тридцать лет подле госпожи, его самого писать-читать учила, а он!.. Госпожа Лашанс просила ничего не говорить, но я скажу. Еще в сандас она при смерти была, бедняжка, задыхалась, да слава Маре, что среди постояльцев жрица была. Она ее подлечила, но дорого взяла, мне свои деньги прибавить пришлось!

— При смерти?.. Ах, даэдр-ра, что ж ты сразу ничего не сказала?! Как она сейчас? Может…

Звук медленных шагов и стук клюки прервали их разговор. По деревянной лестнице осторожно спускалась старуха, сгорбленная не столько от возраста, сколько из-за болезней и жизненных тягот. На ней было просторное домашнее платье, а жидкие волосы, собранные в пучок, совсем поседели. В выцветших глазах госпожи Лашанс застыли усталость и тоска, но ее губы силились сложиться в добрую улыбку.

Люсьен порывисто бросился к ней, помог спуститься и робко замер рядом, когда старуха присела в кресло за стойкой.

— Мама.

— Люсьен, сынок… Наконец-то ты вернулся. Я скучала. Это хорошее место, но здесь так… одиноко.

От этих слов сердце Люсьена сжалось. Хорошее место. Безопасное. Здесь до нее не доберутся агенты Филиды…

— Я не заметила, когда ты приехал. Как твои дела? Ты выглядишь скверно.

— Все хорошо, мама, не волнуйся. Я прибыл ночью, не хотел тебя разбудить, — быстро сказал Люсьен, кладя руки на плечи матери. — Атаэна сказала, что ты приболела. Я нашел хорошего лекаря в Чейдинхоле, но приехать сюда он не может. Я бы смог тебя туда доставить. Город всего в нескольких часах пути, а Теневая Грива — отличная лошадь…

— Тш-ш, — сказала госпожа Лашанс и тихо вздохнула. По ее морщинистой щеке прокатилась слеза, и старуха легко смахнула ее. — Боюсь, мне уже не понадобится лекарь, сынок.

— Мама, что ты говоришь?!

— Ты уже взрослый. Поверь мне, жизнь заканчивается не тогда, когда останавливается сердце.

Люсьен обошел кресло, встал на колени рядом с матерью и заглянул ей в глаза.

— Она кончается намного раньше, — продолжала госпожа Лашанс. — Ко мне приходили агенты… Адамуса Филиды, так ведь его зовут? Они все выискивали Темное Братство. И… — старуха судорожно вздохнула и приложила руку к груди. — Болит… Да, я все знаю… сынок.