Название: Маленький трактир на отшибе
Автор: WTF Fantasy 2018
Бета: Сандичка
Размер: мини, 1179 слов
Канон: The Elder Scrolls IV: Oblivion
Пейринг/Персонажи: Люсьен Лашанс, две ОЖП
Категория: джен
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: PG-13
Предупреждения/Примечания: преканон
Краткое содержание: как бы ты ни старался, но тайное всегда становится явным

Высоко над угольно-черным небом поднялся огромный Мессер. Настала полночь: где-то вдалеке совсем тихо пропели первые петухи. Вороная кобыла промчалась по бездорожью, рассекая грудью холодный ночной воздух, и резко затормозила перед деревянным двухэтажным зданием.

Здание было обнесено невысоким забором, из-за которого выглядывали роскошные кусты гортензии, а старая вывеска со стершейся надписью перед входом выдавала в доме постоялый двор. Чуть поодаль располагалась конюшня, где странник после долгих дней пути мог бы оставить своего скакуна.

Люсьен спешился, едва сползя с лошади, взял ее под уздцы и нетвердым шагом повел к конюшне. Не сумев распрячь Теневую Гриву и только бросив ей охапку сена, он вернулся к трактиру и толкнул дверь. Та не поддалась. «Ах, даэдр-ра», — прошипел Люсьен и принялся что есть силы барабанить по свежевыкрашенным доскам.

— Кого еще нелегкая принесла? — послышался раздраженный голос служанки. — Надпись не видишь или читать не умеешь?! А ну, прочь, закрыт трактир!

В кромешной тьме Люсьен действительно не видел никакой надписи, но сейчас ему было не до этого.

— Твою даэдра, Атаэна, немедленно открой! Это я! Т-тупая девка, никакого от тебя толку…

— Господин?.. Мы вас не раньше турдаса ждали, — виновато сказала альтмерка Атаэна, открыв дверь и появляясь на пороге.

Люсьен грубо оттолкнул ее, вошел в зал и упал на первый попавшийся стул, прикрыв глаза и запрокинув голову. Служанка приблизилась и едва заметно скривилась от запаха перегара. Люсьен выпил, чтобы притупить боль после несколько часов непрерывной скачки: увы, лечебные зелья прекрасно заживляли свежие и чистые раны или ушибы, но совсем не снимали боль.

Атаэна пригляделась к нему, но не выказала особого удивления: она уже привыкла к тому, что хозяин подолгу где-то пропадает, а затем возвращается пьяным и с руками по локоть в крови. Все же она не удержалась от вопроса:

— Вы неважно выглядите. Что-то стряслось, господин?

— А? Да, бандиты напали в пути… Купеческое дело — неблагодарное занятие. — Люсьен мотнул головой, собираясь с мыслями. — Ничего не случилось, пока меня не было? Как там она?

— Госпожа Лашанс немного приболела. Она сейчас наверху, спит, — сказала Атаэна и, немного помявшись, добавила: — Пару дней назад какой-то молодой человек приходил. Этот хам распугал посетителей, побил мебель, обозвал госпожу лысой мымрой и требовал немедленно привести ему «ленивую криворукую сволочь». Вас, наверно.

— Идиот, — вполголоса сказал Люсьен. — С ней все в порядке?

— Ха! Да она его лично с лестницы спустила. Тут-то этот грубиян и превратился в саму учтивость. Передавал вам какие-то бумаги…

— Х-хорошо. Нагрей воды и приготовь зелья, перевязки.

— Есть теплая вода, господин. Сейчас принесу. — Атаэна с готовностью вынесла бадью, наполненную до краев, и направилась в ванную. Люсьен проводил служанку взглядом, встал и, прихрамывая, последовал за ней.

Атаэна помогла Люсьену раздеться, забрала его робу, пропитанную кровью и потом, а затем вернулась, чтобы обработать глубокую резаную рану на ноге, за время пути успевшую загноиться.

— Что ж вы так? Госпожа Лашанс за вас очень волнуется.

— Атаэна, дура, делай, что говорят, а в чужие дела не лезь!..

Служанка брезгливо поморщилась, но промолчала. Наконец, промыв и перевязав рану, она принесла чистую одежду и сопроводила Люсьена в спальню.

***


Люсьен проснулся с рассветом от режущей боли в ноге. Он вскочил, не понимая, где находится, и не сразу вспомнил: он дома.

Проклятые агенты Филиды гнали его от самого Чейдинхола, травили, как лисицу, и выкрикивали непристойные словечки ему в спину. Что бы они запели, если бы ночью Люсьен вдруг вышел из теней и приставил клинок к горлу кого-нибудь из них?

Но как этот даэдров командор его узнал?.. Откуда Филиде и его людям было знать, что имперец с легким хайрокским акцентом, ищущий хорошего лекаря, — ассасин Темного Братства, еще и играющий в нем не последнюю скрипку?!

…Но это все потом. Сегодня его ждут другие дела.

Люсьен встал с кровати и подошел к зеркалу. Оттуда на него голодным волком смотрел на редкость неприятный встрепанный тип с худым желтоватым лицом. На высокой скуле красовалась ссадина, а под глазами залегли черные синяки. «Н-да! В таком виде перед ней лучше не появляться».

Приведя себя в порядок, Люсьен медленно вышел из комнаты. Атаэна металась по залу, одновременно наводя порядок и готовя завтрак. Люсьену было несколько неловко перед ней, но больше всего в жизни он ненавидел просить прощения.

— Доброе утро.

— Доброе, господин, — сказала Атаэна. — Рано вы, завтрак еще не готов. Рассолу?

Люсьен прислушался к своим ощущениям и покачал головой.

— Нет, спасибо. Она еще не встала?

— Спит. Со вторыми петухами просыпалась, сердце у нее болело. Говорила, что ей приснилось, будто вы вернулись.

— Ясно. — Люсьен осмотрел зал. — Почему трактир-то закрыли?

— Не видите? — хмыкнула служанка, выпрямившись, и принялась перечислять, загибая пальцы. — Погром от того хама — ну, помните, я вчера рассказывала? — раз. На днях заезжали Клинки, требовали бесплатного обслуживания — два. Подозрительные типы здесь снуют, отпугивают посетителей — три. Кончается еда, хоть бы нам самим хватило — это четыре.

— А те деньги, которые я в прошлый раз оставлял? Три тысячи — должно было хватить. Ну? — Атаэна отвела глаза и тяжело вздохнула. Люсьен подошел ближе. — Разве я мало тебе плачу?

— Нет, господин…

— А ты воруешь. Знаешь, как поступают с ворами?

— Да как вы смеете! — вскинулась Атаэна. — Обвинять меня в воровстве, надо же! Я уже почти тридцать лет подле госпожи, его самого писать-читать учила, а он!.. Госпожа Лашанс просила ничего не говорить, но я скажу. Еще в сандас она при смерти была, бедняжка, задыхалась, да слава Маре, что среди постояльцев жрица была. Она ее подлечила, но дорого взяла, мне свои деньги прибавить пришлось!

— При смерти?.. Ах, даэдр-ра, что ж ты сразу ничего не сказала?! Как она сейчас? Может…

Звук медленных шагов и стук клюки прервали их разговор. По деревянной лестнице осторожно спускалась старуха, сгорбленная не столько от возраста, сколько из-за болезней и жизненных тягот. На ней было просторное домашнее платье, а жидкие волосы, собранные в пучок, совсем поседели. В выцветших глазах госпожи Лашанс застыли усталость и тоска, но ее губы силились сложиться в добрую улыбку.

Люсьен порывисто бросился к ней, помог спуститься и робко замер рядом, когда старуха присела в кресло за стойкой.

— Мама.

— Люсьен, сынок… Наконец-то ты вернулся. Я скучала. Это хорошее место, но здесь так… одиноко.

От этих слов сердце Люсьена сжалось. Хорошее место. Безопасное. Здесь до нее не доберутся агенты Филиды…

— Я не заметила, когда ты приехал. Как твои дела? Ты выглядишь скверно.

— Все хорошо, мама, не волнуйся. Я прибыл ночью, не хотел тебя разбудить, — быстро сказал Люсьен, кладя руки на плечи матери. — Атаэна сказала, что ты приболела. Я нашел хорошего лекаря в Чейдинхоле, но приехать сюда он не может. Я бы смог тебя туда доставить. Город всего в нескольких часах пути, а Теневая Грива — отличная лошадь…

— Тш-ш, — сказала госпожа Лашанс и тихо вздохнула. По ее морщинистой щеке прокатилась слеза, и старуха легко смахнула ее. — Боюсь, мне уже не понадобится лекарь, сынок.

— Мама, что ты говоришь?!

— Ты уже взрослый. Поверь мне, жизнь заканчивается не тогда, когда останавливается сердце.

Люсьен обошел кресло, встал на колени рядом с матерью и заглянул ей в глаза.

— Она кончается намного раньше, — продолжала госпожа Лашанс. — Ко мне приходили агенты… Адамуса Филиды, так ведь его зовут? Они все выискивали Темное Братство. И… — старуха судорожно вздохнула и приложила руку к груди. — Болит… Да, я все знаю… сынок.

@темы: Проза, Обливион, Ящитаю, Нефуфыкс, Дурдомрыдает, Начукотке, Мы, анархисты, народ не злой, Ведьмачок-бурундучок, Вызвались мастеру в соавторы, Геральт ищет потерянное детство, Утак

---

Моя команда Фэнтези отдеанонилась! Это был мой первый раз в этой команде. хд И мне понравилось)) Сюда я написала даже больше, чем хотела, и снова по Древним Свиткам.)

" alt=изображение >

" alt=изображение >

@темы: Ящитаю, Нефуфыкс, Начукотке, Мы, анархисты, народ не злой, Ведьмачок-бурундучок, Вызвались мастеру в соавторы, Утак

---

№1. Хороший кинжал

Название: Хороший кинжал
Автор: WTF Kotiki 2018
Бета: Сандичка
Канон: The Elder Scrolls V: Skyrim
Цикл: Ассасины с Большой Арнаутской
Размер: драббл, ок. 900 слов
Пейринг/Персонажи: каджит, члены Темного Братства, Делвин Меллори
Категория: джен
Жанр: юмор, стеб, AU
Рейтинг: G
Краткое содержание: как трудно иногда бывает выбрать хороший подарок...

В Скайриме дождило уже четвертый день кряду. Землю развезло до такой степени, что кони и редкие прохожие проваливались в грязные лужицы почти по колено. Морозная зима сменялась холодной и дождливой весной. Ни один смертный в здравом уме и твердой памяти не заставил бы себя выйти в такую погоду из укромного жилища.
В фолкритском убежище Темного Братства царила сонная тишина. Даже убийцам было лень вылезать из теплых постелей и, вооружившись до зубов, топать куда-нибудь по очередному заказу.
Ловкий и грациозный каджит Бенечка подкрался к кровати, где мирно почивал аргонианин Визара, Темный ящер, и стянул с него одеяло. Визара недовольно заворочался. Тогда каджит потянул его за ногу, и Визара грохнулся на пол, заорал и полез рукой к голени, где обычно хранил кинжал.
Габриэлла тоже подпрыгнула, услышав шум, но, увидев резвящихся братьев, ругнулась и легла на другой бок.
— Я таки стесняюсь спросить, — сказал Бенечка, ухмыляясь, — а шо, не спится?
— Какого даэдр-ра вы творите, Бенц-сион?!
— Я таки имею большую радость просить использовать вашу гениальную головочку по назначению.
— Это уже тянет на ос-скорбление, — буркнул Визара, вставая. — Чего вам надо, бр-рат?
— Я знаю, шо ви не откажетесь. Потому, шо таки будет гешефт! – сказал Бенечка, когда они отошли и спустились в столовую.
— Гешефт – это чудес-сно, но если конкретней?
— Моя дорогая сестра Розочка прямо сказала мне в голову, шо я должен дать ей шо-нибудь в долг безвозмездно. Это таки невероятно огорчает все мои фибры души! Шо я могу такое ей дать, шоб сразу было видно, шо безвозмездно?
— Не понял, — сказал Визара. – Это с-связано с каким-нибудь ваш-шим праз-сдником?
— Таки да, шо огорчает мои фибры еще больше. Это праздник Трудящихся Кошек!
— А-а, и вы не з-снаете, что подарить Роз-сочке.
— Таки да, — сокрушенно покачал головой Бенечка. – Но я таки считаю, шо она трудится, шо моя покойная тетка Сима! Это же хобби.
Визара сел на стул и задумался.
— Мож-жет быть, кинжал? Хорош-ший кинжал.
— Если я дам ей кинжал, то моя Розочка таки назовет меня шлимазлом.
— Хорош-шо. Тогда… мож-жет быть, артефакт?
— Моя Розочка имеет эти артефакты у себя в большом сундуке, и скоро она начнет перекладывать их в мой…
— О чем разговор? – подбежала веселая и бодрая вампирша Бабетта.
Ассасины ввели ее в курс дела.
— А что на тему золотого и блестящего? – сощурившись, спросила Бабетта.
— Таки будет гешефт, — пообещал Бенечка. — Лично от меня.
— Вот и славненько! Тогда подари ей… ммм, хороший кинжал?
— Мы реш-шили, что Роз-сзочке он не нуж-жен, как и артефакт, — ответил Визара.
— Та-ак, — Бабетта задумалась и наморщила лобик. — Может быть, редкое зелье?
— Таки да, но шо-то я не уверен...
— Зачарованное кольцо?
— Таки шо-то нет…
— А мож-жет, хорош-ший меч или топор?
— Я таки стесняясь спросить, а шо, кроме мечей, топоров и кинжалов, в Скайриме ничего нет?!
— В чем проблема? – раздраженно спросила подошедшая Габриэлла: ее разбудил слишком громкий разговор братьев.
— Бенька хочет подарить что-нибудь своей сестре в честь дня Трудящихся Кошек, но не знает, что, — ответила Бабетта.
— Может быть, кинжал?
— Они почему-то не хотят...
Данмерка задумалась.
— А что по поводу нового капюшона? Более изящного, с вышивкой даже…
— Я таки стесняюсь спросить, вы шо, подбираете подарок лысому щеголю?!
— Это почему лысому? – обиделась Габриэлла. — Роза в первую очередь девушка, причем молодая, почему бы не подарить ей какой-нибудь украшеньице или безделушку? Нет, нет, погодите, я знаю… — Ассасины уставились на сжавшую руки в кулаки и напряженно думающую эльфийку. — Давайте в честь нее убьем… э-э, скажем, сорок нордов!
— Я бы сказал, — скорбно ответил Бенечка, — шо тех нордов мы будем убивать без гешефта, а шо это за убийство без гешефта?!
— Какие вы неромантичные! – надулась Габриэлла. — Тогда сходите к Меллори в Рифтен, он вам чего-нибудь подберет…

***


Делвин Меллори, скупщик различных редкостей (как правило, краденых), сосредоточенно пил мед из большой кружки. На сырую погоду у него разболелись спина и голова, да и дела шли как нельзя хуже. Рифтенскую Гильдию Воров уже не просто не боялись – над ней смеялись. А члены Гильдии смеялись над Делвином, говорящим, будто на них наложено проклятие…
Из меланхолии его выдернул подошедший каджит, мокрый и грязный.
— Я таки стесняюсь спросить…
— Брысь, кошара, — буркнул злой Меллори. – Хвост выдерну.
— Если вы таки сможете выдернуть мой хвост, то моя тетка, покойная тетка Сима, шоб ей и дальше быть таковой, сделает вам самого кошерного фондю, шо таки есть в Эльсвейре. А теперь таки к делу.
— Не морочь мне голову. С непрошеными гостями во «Фляге» случаются страшные вещи...
Бенечка сел напротив Делина и доверительно сказал:
— Шо я вам скажу, так это то, шо должно сдохнуть шо-то такое большое, шо даже моя тетка Сима бы имела удивление, шоб ассасины Темного Братства головы морочили, а не отрезали. А шо за страшные вещи, я бы вам сам показал...
— Темное Братство? – удивился и немного испугался Делвин. — Эм… не признал. Чем могу помочь?
— Мне таки нужно шо-то такое, шоб можно было безвозмездно дать, и шоб было видно, шо безвозмездно, и шоб никто про это не сказал...
— Э-э... — от такого количества словес, обрушенных на Меллори подобно извержению Красной Горы, у скупщика голова пошла кругом. — Вы хотите что-то купить? Тогда сейчас…
«Хорошие» кинжалы и артефакты были отвергнуты сразу, баснословно чудесная броня, как выяснилось, оказалась весьма паршивенькой, а на единственном украшении было выгравировано: «Низравненай любви от прикраснаво рыцыря».

***

…— Мож-жет, с-сервиз?
— Вышитую скатерть?
— Свидание с каким-нибудь красавчиком?
— Редкий том заклинаний?
— Книгу?
— Диадему ярла?
Бенечка сидел на деревянном табурете, обхватив лапами голову, а ассасины окружили его и выдвигали различные предположения.
— Так, — неожиданно раздался голос. — Это у нас что за совещание? Заговор против меня готовим?!
Перед ними стояла Астрид собственной персоной, уперев руки в боки.
— Астрид, ты не так поняла… — начала Бабетта.
— Мы всего лишь выбираем подарок Розочке на день Трудящихся Кошек… — попыталась объяснить Габриэлла.
— Чего-о?! – выпала в осадок начальница Темного Братства.
— В нашем родном Эльсвейре каждая каджитка должна поиметь шо-нибудь безвозмездно на день Трудящихся Кошек, — объяснил Бенечка. – Мы таки думаем, шо б такое ей поиметь?..
— Если в этом и есть вся дилемма… — задумчиво сказала Астрид, облизала губы и почесала кончик носа. — Так подарите ей хороший кинжал!

@темы: Проза, Котейное, Ящитаю, Скайрим, Нефуфыкс, Дурдомрыдает, Начукотке, Мы, анархисты, народ не злой, Ведьмачок-бурундучок, Бенц-сион, Вызвались мастеру в соавторы, Геральт ищет потерянное детство, Пьем с Бегемотом брудершафту, Бойтесь, скайримские ярлы, финфикер идет!, Утак, За здравие!..

---

№2. Скумовые магнаты

Можно читать какоридж
Название: Скумовые магнаты
Автор: WTF Kotiki 2018
Бета: Сандичка
Канон: The Elder Scrolls V: Skyrim
Цикл: Ассасины с Большой Арнаутской
Размер: мини, ок. 1700 слов
Пейринг/Персонажи: каджиты, члены Темного Братства
Категория: джен
Жанр: юмор, стеб, AU
Рейтинг: PG-13 *увы*
Краткое содержание: когда мы взрослеем, мы так или иначе не оправдываем ожидания наших родителей. Страшнее всего становится, когда ты - ассасин Темного Братства, а твоя мамаша всегда мечтала видеть тебя контрабандистом...
Примечание/Предупреждения: 1. Большая Арнаутская - улица в г. Одессе (Украина), на которой раньше производилась контрабанда. 2. Хосе́ де Ри́бас (В России — Ио́сиф, или О́сип, Миха́йлович Дериба́с) — основатель г. Одессы и одесского порта. В честь него названа ул. Дерибасовская, главная улица Одессы. 3. Алинор - столица архипелага островов Саммерсет (автор решил, что он может вполне сойти за Париж).


В маленькой каменной комнатке царила мертвая тишина, и никто долгое время не осмеливался ее прервать. Не тикали двемерские часы, с потолка не падали капли сырой воды, и даже неровное дыхание, казалось, старалось быть как можно тише.
— Таки надо драпать, — наконец скорбно изрек Бенечка. — В Морровинд. За это она нам не простит, она долго будет молчать и слушать, а потом скажет: «Ша». А потом развернется, отойдет на десять шагов, обернется и скажет: «Шоб мне так жить». И добавит: «И кто во всем Эльсвейре теперь поверит, шо эти два шлимазла — с Большой Арнаутской?»
— Таки перестань сказать, — хладнокровно ответила Розочка, сидевшая рядом с Бенечкой на каменной кровати. — Мы имеем такой гешефт, шо распоследний жулик на Привозе обзавидуется. Для нее это важнее.
— Розочка, таки у тебя нет мужа и тех дармоедов, шо делают всем нервы, сматывают их в мотки и продают на Привозе!
— И шо? У нас есть семья.
— Розочка! — простонал Бенечка, вперившись в стену невидящим взглядом. — Она за традиционную семью, а Темное Братство сделает ей дурно.
— Она узнает, поймет, привыкнет, — все так же спокойно и рассудительно возразила Роза. — В конце концов, шо в этом мире сделает ей так дурно, шо она забудет про свой гешефт?
Бенечка встал, повернулся к сестре и заглянул ей в глаза.
— Розочка, — проникновенно сказал он, — она возьмет с собой сто пятьдесят раз как покойную тетку Симу и, к моему большому сожалению, таки живую Сарочку. И того шлимазла, Мойше.
Роза серьезно посмотрела на брата и отрывисто сказала:
— Поздняк метаться. Надо чем-то думать. — Она облизнулась, какое-то время помолчала, а потом вынесла вердикт: — Во имя Ситиса, мы таки должны гордо принять этот кинжал всей своей спиной.
— Кому должны, мы всем прощаем, — хмыкнул брат. — Но таки надо сказать Астрид, а то погрома, шо был при Талосе в бытность его Тайбером Септимом, не избежать. — Бенечка, получив молчаливое «таки да», подошел к двери и вдруг воскликнул: — Шоб мне так жить, как те догматы пишут! Она приедет завтра!

***

С самого раннего утра в фолкритском убежище Темного Братства стояло нездоровое оживление. Печальный морозный паук де Рибас перебирал толстыми мохнатыми лапками и смотрел на мечущихся ассасинов фасеточными черными глазками, полными вселенской скорби и отчаянья.
— Габриэлла, Визара, идите в шкаф! — зычно командовал Бенечка. — Она не любит, шоб аргониане и данмеры были рядом. Фестус… брат, она не любит магов!
— А больше ничего она не любит? — ворчливо спросил Крекс, поправляя ночной колпак.
— А вервольфов она, может, тоже не переносит? — презрительно сказал Арнбьорн и сплюнул сквозь зубы. — Слышь, котяра, в шкаф я не полезу, хоть ты двемерский вантуз мне показывай, усек?
— Дорогой брат, — трагически сказал Бенечка, подходя ближе. — Вы таки не знаете, шо такое мамаша Двойра, а когда узнаете, то будете еще месяц не спать по ночам, плакать и звать маму. Так шо идите в шкаф. Хотя… нет, лучше останьтесь, шоб мамаша Двойра знала, шо жизнь — не лунный сахар.
— Ша, — рявкнула стоящая у дверей Розочка, — Бенечка, ну шо ты, как тот шлимазл из анекдота, шо хотел в «Принцип»?!
— Это какой же?
— Не знал, шо ему надо, и в итоге получил шиш с маслом!
— Во имя Ситиса, что за бедлам?! — возмутилась вышедшая из своей спальни Астрид. Проснувшись от шума, она минут десять безуспешно пыталась досмотреть приятный сон с Люсьеном Лашансом и Тенегривом, но слишком бурные приготовления братьев то и дело выдергивали ее из дремы. Теперь же начальница Темного Братства в эльфийском пеньюаре вышла, чтобы утихомирить разбушевавшихся. — Я не поняла, сегодня сандас или как, чего вы орете, как оглашенные?! Да вас же в Имперском городе слышно, тупицы!
— Астрид, вы шо, забыли? — осведомилась Розочка.
— Что?
— Мамаша Двойра сегодня приезжает.
— Что?! Я же запретила ей приезжать в Убежище!..
— Астрид, вы таки не знаете, на шо вы подписываетесь, запрещая мамаше Двойре приезжать сюда, — влез Бенечка, нагло разглядывая начальницу. — Вы же ночью не уснете! Таки каждая сикараха, шо вы найдете у себя в шкуре вшивого саблезуба, шо там их оставил ваш муж, будет говорить вам…
— Да тебе жить надоело! — взревел Арнбьорн, но был вовремя придержан сообразительной женой. — Брат, Двойра Гершензон, ваша мать, будет путешествовать по Скайриму? Она ведь у нас проездом, так?
— Таки да, — очень заметно ударив брата под дых, сказала Розочка.
— Она, я уверена, будет прекрасным агентом. — Астрид сверкнула глазами. — Каджитов, конечно, не пускают в города…
— Я таки думаю, шо потенциальный клиент умрет раньше, чем придем мы, потому шо мамаша Двойра… — снова начал Бенечка, но Розочка наступила ему на ногу. Бенечку это не остановило. — Таки да-а… шоб мамаша Двойра и не прошла в город… ау… это таки шо-то такое должно сдохнуть в Валенвуде… эй, Розочка, я шо, съел твой гешефт?!
— Ша! Вы помните, шо я вам вчера имела сказать?!
Ассасины синхронно кивнули. Тем временем послышалось утробное «Добро пожаловать домой», сказанное тоном «Я сделал все, что мог», дробные шаги, и в убежище Темного Братства ввалились четверо каджитов. Во главе процессии находилась дородная черная особа с массивными золотыми кольцами в ушах, за ней шла не менее мощная рыжая каджитка с пышным хвостом. В конце семенили совсем юное рыжеватое создание с белой грудкой и серый затравленный кот.
Лица ассасинов перекосились настолько, что их бы уже не узнала родная мать, и они бросились врассыпную, чтобы привести себя в порядок. Н-да, что называется, картина получалась маслом: Астрид в розовом пеньюаре, похожая на привидение Габриэлла в ночной рубахе, небритый Арнбьорн в семейных трусах со стершейся надписью на самом интересном месте и Фестус Крекс в облачении ассасина и фиолетовом колпаке с утятами на лысине. Одни только Бенечка и Розочка были при полном параде — они-то и не двинулись с места.
— Розочка! Бенечка! — завопила мамаша Двойра, бросаясь на своих блудных отпрысков. — Шо это был за шлимазл на входе, ви мне скажите?! Шо это за вопросы, которые приличные каджиты задают только шепотом?! А шо ви такие мрачные, как будто не рады видеть свою дорогую мамашу? — Двойра огляделась и принюхалась, однако по выражению ее лица можно было сказать, что искомый запах был ею не уловлен. — Ой, я так спешила, так спешила, шоб увидеть ваши прелестные мордочки и узнать, шо взрослая жизнь научила вас делать хорошую, забористую скуму!
— Мамаша, вы таки не представляете, как мы рады, — замогильным голосом сказала Розочка и хотела добавить еще что-то, но ее голос предательски сорвался.
— Ой, Двойга, шо за прелестные детки, — проворковала «сто пятьдесят раз как покойная «тетка Сима, старинная подруга и соседка мамаши Двойры. — Бенечка, Розочка, познакомьтесь: это моя доченька Сарочка, а это ее братик Мойше.
Лица худеньких созданий будто говорили: «Заберите нас отсюда, мы еще хотим жить».
— Ой, мамаша Двойра, вы так вовремя! Тетушка Сима, вы проходите, мы как раз таки завтракали, а тут вы пришли, — засуетился Бенечка. — Вы надолго?
— А сколько захотите!
— Шо, даже чаю не попьете? А мы как раз заварили!
— Спитой? — поинтересовалась мамаша, делая шаг, чтобы спуститься вниз по побитой лестнице. — Сколько раз заваривали?
Бенечка нервно сглотнул и облизнулся.
— Пять, — мужественно сказала Розочка. Спитой чай в Темном Братстве никогда не обретался, хотя сначала к этому было трудно привыкнуть, и заварка была свежей. Но если бы мамаша Двойра об этом узнала, она бы от ярости не оставила бы камня на камне от убежища, наказывая расточительных братьев.
— Правильно, — удовлетворенно сказала Двойра. — Хорошие детки никогда не врут мамаше.

***

— Меня зовут Астрид. Я... э-э, коллега Розы и Бенциона. Очень приятно познакомиться, — с вымученной улыбкой доброжелательной хозяйки сказала Астрид, наливая чай гостям. — Я так много о вас слышала, госпожа.
— Господа все в Алиноре, — отмахнулась мамаша. — Для вас просто мамаша Двойра.
— Говорят, вы занимаетесь контрабандой скумы Эльсвейра в другие провинции, — проговорила Габриэлла — несмотря на опасность, она все же осталась развлекать гостей.
— Ой, ну шо ви говорите, — смущенно ответила мамаша Двойра, — только лучшей контрабандной скумы Эльсвейра!
— А ваша подруга?..
— Зовите меня Сима, — представилась рыжая каджитка и подбоченилась. — Я таки владею лучшим домом с лучшими кошечками, шо ви найдете во всем Одессусе!
— О, правда? — только и смогла сказать данмерка. Астрид промолчала. — Какие у вас… — она перевела взгляд на жавшихся к родительнице Сару и Мойше. — Милые детки.
Розочка и Бенечка топтались в сторонке, пока Сима взахлеб рассказывала о Сарочке и Мойше и о том, какие они хорошие. «Не то, шо эти оболтусы», — недовольно добавила она, кивнув в сторону ассасинов.
— Что вы, — вступилась за них Габриэлла. — У них налажено массовое производство скумы на весь Скайрим, даже контрабанда не нужна!
— Скумовые магнаты, — дребезжащим голосом добавил Фестус Крекс, так и не снявший колпака с утятами.
— Вот видишь, Симочка, — торжествующе сказала мамаша Двойра. — Скумовые магнаты! А ты: «Оболтусы, оболтусы…» — Сима недовольно встопорщила вибриссы. — И шо у вас за гешефт?
— Ну шо вы, мамаша, приличные каджиты… — начал Бенечка, но Двойра махнула рукой, будто обрезая его фразу.
— Бенцион Срулевич! Мамаша хочет знать, не делай мамаше нервы! Покажи всему Скайриму, какой ты хогоший мальчик!
Бенечка посмотрел на коллег, душимых истеричным смехом.
— Полторы тысячи, — злорадно сказал он и добавил: — Авансом.
— Шо я говорю! Ну шо, пойдем?
— Куда?!
— Газве ви не покажете мне машины, шо об них ви делаете свою скуму?!
Розочка, Бенечка, Астрид, Габриэлла и Фестус ухитрились переглянуться, и эти взгляды говорили многое.
— Извините, — осторожно сказала начальница Темного Братства, тщательно подбирая слова, — но используемые нами агрегаты находятся в другом месте. Сами понимаете… Тут только конечный продукт. Но все партии мы уже распродали, поэтому…
— Бенечка! — возмущенно возопила Двойра. — Розочка! Ви шо, не доверяете своей мамаше?!
В ее взгляде было столько праведного гнева, что брат и сестра одновременно устыдились своей непростительной конспирации.
— Двойгочка, нам уже, наверно, пора, — вдруг сказала Сима, глянув на импортные наручные часы морровиндского производства. — У вас тут так хорошо, но задерживаться в гостях — дурной тон...
— Таки да, мамаша, гешефт не ждет, — быстро сказала Розочка. — Таки вам надо поспешить, а то цены в Скайриме нынче такие, шо даже на Привозе ахнули бы…

***

Каджитский караван, распевая залихватские песни о злоключениях Бени и Сары, уезжал вдаль.
— Ну шо, — сказала Розочка со смесью облегчения и грусти, — а ты боялся.
— Шоб мне так жить, — ответил Бенечка. — Мамаша Двойра осталась довольна…
— Мировецкая тетка, — вставила Бабетта: она вернулась с контракта под конец ритуала прощания, и Двойра ее очень впечатлила. — Хорошим шпионом будет, я думаю, пока у нас Слышащий не заведется...
Брат и сестра переглянулись и кивнули. Неожиданно Бенечка подался вперед и крикнул:
— Приезжайте еще! — а потом он с секунду подумал и добавил: — Только со своей скумой, наша вся на продажу!

@темы: Проза, Котейное, Ящитаю, Скайрим, Нефуфыкс, Начукотке, Мы, анархисты, народ не злой, Ведьмачок-бурундучок, Бенц-сион, Вызвались мастеру в соавторы, Геральт ищет потерянное детство, Бойтесь, скайримские ярлы, финфикер идет!, У Геральта вообще была борода?!, Утак, За здравие!..

---

№3. Ассасины не плачут

Можно читать какоридж. Проверено на бабушке.
Название: Ассасины не плачут
Цикл: Ассасины с Большой Арнаутской
Канон: The Elder Scrolls V: Skyrim
Автор: WTF Kotiki 2018
Бета: Сандичка
Размер: мини, около 3200 слов
Пейринг/Персонажи: каджит из Темного Братства, данмерка, эпизодически - Астрид, Габриэла, Джонна
Категория: джен
Жанр: драма, ангст, AU
Рейтинг: PG-13
Задание: "Десятка Жезлов"
Предупреждения/примечание: смерть второстепенного персонажа; продолжение командного фанфика "Скумовые магнаты"
Краткое содержание: порой нам приходится делать очень непростой выбор


В небольшом, вытесанном из камня помещении было прохладно и неуютно. Бенечка остановился возле стола, на котором лежали несколько книг и карта Скайрима, пронзенная ржавым кинжалом, и отстегнул скрепляющую плащ фибулу.
— Добрый вечер, брат, — блекло улыбнулась Габриэла, появившись в пустом проеме. – Как прошел заказ?
— Пусть Ситис поцелует каджита в хвост, — хмуро отозвался Бенечка, бросив мокрую ткань на каменный стул, – если плохо.
— Осторожнее, брат. Нам не дано предугадать, чем наше слово обернется. – Габриэла прищурилась. – Астрид тебя ждет.
— Шо, ей так понравилась скума двойной перегонки мамаши Двойры?
— М-м… полагаю, да, но она хочет поговорить с тобой не об этом. Это должно быть нечто очень важное. Астрид в комнате, которую мы готовим для гроба Матери Ночи.
Конечно, это так в духе Астрид – приглашать на рандеву, даже не дав поесть и отдохнуть с дороги. Бенечка коротко кивнул, забрал свой плащ и прошел мимо Габриэлы в глубь убежища. Он чувствовал спиной, как данмерка обернулась и проводила его пристальным взглядом.
Приготовленная для святыни Темного Братства комната мало чем отличалась от остальных, разве что чистотой. Вдоль стен так же стояли несколько деревянных лавочек, а в углу располагался небольшой столик. Импровизированный пьедестал для гроба был украшен черными свечками, веточками паслена и знаменами с символом Братства – Черной Рукой.
Астрид стояла возле пьедестала, повернувшись к двери спиной, но обернулась, когда Бенечка вошел. Бенечка раньше не видел ее такой – уставшей, осунувшейся, в некоторой степени подавленной, но оттого не менее решительной и жесткой.
— Шо каджит хочет сказать, — сардонически начал Бенечка, окинув комнату взглядом. – Это таки шикарно, Астрид. Каджит вам не скажет за всю Одессу, вся Одесса очень велика, но и Молдаванка, и Пересыпь сбегутся посмотреть, шо это за кошерный ремонт! Темное Братство должно начать водить экскурсии. Весь Скайрим таки отдаст свои последние сбережения, шоб посмотреть, за-ради чего Братство дерет такие цены – за-ради ремонта! Астрид за это хотела сказать каджиту пару слов?
В общении с Астрид он старался не допускать откровенной грубости, но раздражения скрыть не пытался.
— Во имя Ситиса, брат, — расплылась в змеиной ухмылке Астрид, — как приятно слышать, что мои старания не прошли даром. Но на самом деле я хотела поговорить совсем о другом.
Поняв, что сарказм разозлит Астрид еще сильнее, Бенечка промолчал. Он закрыл за собой дверь и чуть склонил голову набок, показывая готовность слушать. Возможно, его молчание помогло главе Темного Братства снова почувствовать себя хозяйкой положения, поэтому она со вздохом продолжила:
— Думаю, тебе не нужно объяснять, что Темное Братство в упадке, брат. Смерть последнего Слышащего, война Империи с Альдмерским Доминионом, разрушение гробницы Матери Ночи – все это весьма подорвало наше благосостояние, и последствия ты можешь видеть здесь и сейчас. Тем не менее, мы живы, и мы будем бороться до последнего, чтобы вернуть наше былое величие.
— Астрид шо-то задумала, верно?
— Верно, — кивнула Астрид. – Вспомни Визару и орден Темных Ящеров. С рождения тех, кто был осенен знаком Тени, передавали в орден, воспитывали как убийц и по достижении совершеннолетия принимали в Братство. Большинство Темных Ящеров также состояли на службе у короля Чернотопья. Однако сейчас, к сожалению, учебные базы разрушены, и ордена уже не существует. Наш брат — последний выживший.
— Ой-вэй! Астрид хочет восстановить школу для юных убивцев? – поинтересовался Бенечка. – В Скайриме?
— Нет, конечно, как ты это себе представляешь, — хмыкнула Астрид. – Для этого нужны средства, которых у Братства сейчас нет. Но мы бы могли брать более, э-э, юных рекрутов и, скажем так, обучать их на практике. У меня уже есть кое-кто на примете.
Бенечка посмотрел на начальницу и все понял.
— Астрид, — проникновенно сказал он, — каджит таки понимает, шо полет гения не остановить, его, гения, крылья размером с самого Ситиса, а клюв почти как у дятла, каджит все понимает. Пусть Астрид только объяснит, почему он?

***

Вечерело. С веток высоких деревьев падали крупные холодные капли. Мягкий осенний туман – неотъемлемый атрибут хьялмаркских болот и лугов – придавал предметам таинственные и жутковатые очертания. Темно-серая пегая лошадь вышагивала по старой, вымощенной булыжником дороге. На ее спине мирно дремал, запахнув поплотнее свой плащ, черный каджит, полностью доверившись животному. Ни дать ни взять – неосторожный путешественник, уставший от долгой, утомительной езды.
Чуть позади, в двух метрах от них из тумана время от времени выныривал крадущийся силуэт – ну ни дать ни взять хитрый вор, решившийся поживиться легкой добычей.
— Шоб каджит так жил, — приоткрыв глаза, умиротворенно сказал Бенечка, — Тришен топает так, шо двемерский центурион, услышав ее, заплачет и позовет маму, а пыхтит, шо и заядлым скуумоманам не снилось! Пусть она расслабит ноги, осторожно ощупывая землю. Наступает на носок, потом переступает на подушечки, потом на пятку…
— Простите, я постараюсь! – с раздражающим энтузиазмом откликнулась темнота, вернее, Тришен Редвис, и затопала по дороге вдвое громче, чем раньше.
Бенечка шумно вздохнул. За последние пару дней он не меньше сотни раз спросил себя, что эта, с позволения сказать, убийца вообще делает в Темном Братстве. Миниатюрного сложения, нескладная девочка-подросток, только-только взявшая в руки оружие, зато, как большинство данмеров, обладающая неплохим магическим потенциалом. «Тогда почему ее не научит Фестус Крекс?» — спросил Бенечка. «Он сказал, что последний его ученик в Коллегии сгорел из-за того, что задавал кучу вопросов», — ответила Астрид. «Насколько каджит знает женщин, — сказал Бенечка, — и насколько каджит знает данмеров, двум данмерам-женщинам будет о чем поговорить и без старого каджита». «Габриэла моя правая рука, — ответила Астрид, — она не может этим заниматься». «Бабетта? Визара? Назир? Розочка, в конце концов!» — сказал Бенечка. «Назир и Розочка занимаются поступлением контрактов, Визара нужен мне в Убежище, а Бабетту я попросила заняться экспериментами для создания новых ядов», — не моргнув глазом, ответствовала Астрид.
Впрочем, Бенечка уже смирился с неизбежным. В конце концов, его задачей было не обучать девчонку сражаться, красться или взламывать замки, — этому она может научиться и сама, если захочет выжить и заработать хорошие деньги. Ему нужно было научить ее верности Ситису и семье, показав, как это – убивать невинных. Вообще, как это – убивать.
«А если она не сможет, просто убей ее, и дело с концом. Нам не нужны неприятности в будущем».
Так сказала Астрид.
— Смотрите! – радостно пыхтя, крикнула Тришен. – Там, впереди, огни!
— Пусть Тришен перестанет сказать и послушает Бенечку! Ассасин на задании, как говорит его покойная тетка Сима, должен засунуть свой язык… под хвост, — буркнул Бенечка. – Теперь пусть она выпрямится и примет благочестивый вид, шоб весь Скайрим увидел, какая Тришен хорошая девочка.
Тришен перестала изображать жалкую пародию на перемещение крадучись и поравнялась с безымянной лошадью. Бенечка покосился на нее. Его раздражали ее преисполненный энтузиазмом голос, чуть ироничная, слишком взрослая улыбка и задумчивые, мрачно поблескивающие глаза, в которых не было и намека на кровожадность. «Нет, ну шо за издевательство ходячее? Это шо, ассасин Темного Братства или живое напоминание о конце света?» — раздраженно подумал Бенечка.
И как вы прикажете научить ее убивать?
— Морфал уже совсем близко, — шепотом сказала Тришен. – Орк Лурбук, да? – Бенечка кивнул. – А почему его надо убить? Что он сделал?
— Спел самую худшую вариацию на «Поспели вишни в саду у дяди Вани».
Тришен возмущенно посмотрела на него, хотя Бенечка говорил правду – ну, может быть, Лурбук никогда не слышал такой песни, но за то, что он называл искусством, другие предпочитали проламывать черепа…
Нет, конечно же, нет. Очевидно, его заказали по личной причине – не из-за дурацких песенок же? Впрочем, решительного значения это не имело – задачей Бенечки было всего лишь убить его, а не разбираться в хитросплетениях людских и мерских отношений.
В темноте показались очертания лесопилки и жилого дома. Из его окон лился тусклый свет, и мелькали чьи-то силуэты. Двое стражников, заметив приближающихся путников, пошли им навстречу, освещая дорогу факелами.
— Ну вот, — сказал Бенечка, — мы на месте.

***

Таверна «Верески» представляла собой небольшое приземистое здание недалеко от резиденции ярла и, что весьма символично, местного кладбища. Изнутри таверна прямо сочилась обыкновенностью и посредственностью всех скайримских таверн, как будто в северной провинции имелись какие-то стандарты постоялых дворов. Просторный зал, в центре его – очаг, вдоль стен расставлены столы с яствами и длинные лавки, а у противоположной двери стены располагается прилавок, за которым днюет и ночует трактирщица.
Симпатичная редгардка (кажется, Джонна), только заслышав скрип двери, приветственно махнула рукой и крикнула какую-то ерунду, какую всегда говорят трактирщики, желая привлечь постояльцев. Бенечка ответил ей, тоже ерунду, которую обычно говорят уставшие странники, и внимательно осмотрел зал.
В углу на грубо сколоченном подобии кресла восседал такой же грубый огромный орк, зеленый и дурно пахнущий, как и все орки. На его туповатом лице отражались задумчивость и печаль – примитивная печаль существа, для которого всей радости хорошо поесть и подраться. Лурбук перебирал струны старой расстроенной лютни и что-то хрипло напевал, безбожно фальшивя.
Бенечка успел перекусить в дороге, однако все-таки купил еду, потому как голодный и уставший с дороги странник, не покупающий ничего съестного, должен выглядеть подозрительно.
— Ешь. – Бенечка вручил семенившей за ним Тришен миску с похлебкой. Не то чтобы его сильно заботила голодающая девчонка, но без закуски споить тупого орка будет намного легче.
— Э-э? А мы разве не будем его… э-э, ну, знакомиться с ним? – эльфийка указала пальцем в Лурбука.
— Как говорит его покойная тетка Сима, — мудро изрек Бенечка, — знакомиться со шлимазлами на пустой желудок – дурной тон. Так шо Тришен пусть пока пожует, шоб вся Одесса потом не говорила… — он взял несколько бутылок крепкого нордского пойла, незаметно достал из кошелька маленький флакончик и решительно направился к Лурбуку.
...Через двадцать минут оживленной беседы, подкрепленной даровым медом, Бенечка стал для Лурбука в стельку своим. Через тридцать минут и нескольких бутылок орк начал запевать, через сорок – предложил побрататься. Через час Лурбук был уже мертвецки пьян, а Джонна пообещала вышвырнуть забулдыг из таверны.
— Ха-азяйка! – пьяно завопил Бенечка. – П-помоги г-господину… ик! доб… дор... до постели, к-короче.
— Даэдра б вас побрали, пьянчуги, — прошипела Джонна, пытаясь поднять орочью тушу. К ним подбежала почему-то испуганная Тришен и предложила помочь. – Иди, девочка, без тебя справимся!
Бенечка оттолкнул Джонну и сам потащил Лурбука в гостевую комнату. Ее убранство составляли только большая кровать, застеленная несколькими шкурами то ли медведей, то ли саблезубов, сундук и стол. Бенечка уронил Лурбука на кровать и для порядка похлопал его по щекам. Не проснется, даже если сюда вдруг спустятся боги, начнется апокалипсис, и вся земля утонет в лаве.
Из зала слышался громкий голос Джонны, советующий «не трогать этих пропойц и дать им проспаться». Через несколько секунд в комнату робко вошла Тришен и прикрыла за собой дверь. Некоторое время она молча смотрела на Бенечку и принюхивалась, как будто пытаясь понять что-то очень важное, а потом спросила:
— Простите, а он уже мертв или еще не очень?
— Еще не очень, — ответил Бенечка. – Так шо давай. Твой выход.
— Мне, — Тришен зажмурилась, — мне его убить, да? А почему вы это не сделаете?
Бенечка скрестил руки на груди.
— Пожалей старого каджита. Таки если бы он убивал каждого, с кем пил, то ему бы и наливать перестали!
— Н-ну… ладно.
Тришен выставила вперед руку, и в ее ладони разгорелось пламя, готовое сорваться и ударить в цель.
— Ша! – тихо, чтобы его не услышали в зале, возмутился Бенечка. Огонь в ладони данмерки исчез, и она удивленно обернулась на ассасина. – Тришен шо, хочет устроить такой пожар, шо Герострат в тамбуре повесится?!
— Но… у меня нет другого оружия.
Бенечка возвел глаза к небесам и исторг мученический вздох. Хочешь сделать хорошо – сделай все сам!
— На-ка. – Он вытащил из ножен и протянул ей свой кинжал – эбонитовый, с изогнутым и острым, как языки даэдра, лезвием.
— А… к-куда бить-то? – Тришен так и стояла, прижав руки к груди.
— В глаз, — широко ухмыльнулся Бенечка. – Или в шею, сделать дугообразный разрез над кадыком, улыбочку такую. А то шо-то орк мало улыбается. Можно в живот или в печень, но тут, шо называет, навык надобен. Пусть она бьет сильнее. Ударит, сразу же отдаст кинжал каджиту и выходит. Пусть она берет лошадь и идет, каджит догонит.
Тришен кивнула, с великой осторожностью приняла кинжал, обошла кровать и замерла над храпящим телом. Краска отхлынула от ее лица, тонкие губы превратился в одну сплошную линию, только большие красные глаза мерцали в бледном свете свечи. Тришен несколько секунд неотрывно смотрела на Лурбука, потом повернулась и медленно подошла к Бенечке. Эбонитовый кинжал, который она сжимала в руке, нацелился ему прямо в горло.
— Нет, — прошептала Тришен.
Бенечка не двинулся; ни один мускул на его лице не дрогнул. На секунду он встретился с ней взглядом и увидел поднимающуюся в нем бурю эмоций: злость, удивление, разочарование, непонимание и ужас – дикий, всеобъемлющий ужас, поглощающий последние крохи разума, гонящий вперед, подальше от крови, страха, убийств…
Бенечка не знал, что Тришен увидела в его взгляде, но руки ее мелко задрожали. Она медленно опустила кинжал и тихо всхлипнула.
Теперь ее нужно убить. Темному Братству не нужны неприятности.
Бенечка внезапно подумал, что девочке, должно быть, холодно в тонкой матерчатой накидке. Он подобрал свой старый добротный плащ и накинул ей на плечи. Тришен не протестовала – она даже не шевелилась, только низко наклонила голову, пряча струящиеся по лицу слезы, и крепко сжимала кинжал. Шок и паника полностью парализовали ее.
— Пойдем. – Бенечка взял ее за плечо и вывел из таверны, крикнув очередную чушь про свежий воздух и какие-то неотложные дела вездесущей трактирщице.

***

На улице Тришен высвободилась из-под его руки и пошла вперед, не разбирая дороги. Бенечка взял покорную кобылку под уздцы и зашагал вслед за девочкой.
Холодный ветер дул им навстречу, развеяв туман, и на небе появился одинокий Мессер. Мокрая дорога блестела в бездушном свете. Выбоины зияли на ней старыми шрамами, появляющиеся то тут, то там лужицы уже затянулись ледяной коркой, как свежие раны. Деревья качались и поскрипывали, те, что росли возле самой дороги, норовили хлестнуть путников ветками по лицу, как будто бы мстя за то, что сегодняшняя ночь омрачилась убийством.
— Тришен, — позвал Бенечка. Тришен остановилась и обернулась; кажется, она еще не совсем понимала, что происходит. – Залезай на лошадь. – Он помог ей забраться в седло и повел лошадь вперед. Некоторое время они молчали, не решаясь нарушить хрупкую тишину, а потом Бенечка спросил: – Как Тришен попала в Темное Братство?
— Что? – вздрогнула Тришен. Бенечка повторил. – Я… мои родители. Мы приехали в Скайрим из Морровинда и поселились в Виндхельме, в Квартале Серых. Это… это было ужасно. Норды ненавидели нас, бросали камнями, тухлыми овощами, били стекла и выкрикивали неприличные слова по ночам. Мы едва сводили концы с концами, и… мама… она запила. И отец тоже. – Тришен всхлипнула и вытерла глаза рукавом. Ее голос дрожал, и, казалось, в девочке не осталось ничего, кроме боли и безысходности – таких неправильных, чужеродных для ребенка чувств. – Однажды они напились и начали драться. Мама начала обвинять папу в неверности. Тогда папа ударил маму, и она упала… я подбежала, я хотела их разнять, но он попытался ударить и меня... И тогда я его убила. – Ее лицо неожиданно ожесточилось. – Только было уже слишком поздно. А потом пришла Астрид и предложила мне вступить в Темное Братство.
Бенечка молчал, глядя прямо перед собой. Тришен бесцельно повертела в руках кинжал и вдруг спросила:
— А вы? Почему вы стали… ну…
— Убийцей? – Бенечка покосился на нее. – Каджиту было двенадцать, когда он попал в Скайрим. Ему нечего было есть. Негде спать. Нас не пускали в города. Мы – каджит и его сестра – стали воровать, но люди таки очень бережно стерегут свои кошельки, так шо нам пришлось спешно переквалифицироваться в убивцев.
— Знаете, — очень тихо сказала Тришен. – Есть вещи, которые нельзя делать, даже если у тебя есть справедливое оправдание, даже если ты прав. Просто нельзя, и все.
— Каджит не оправдывается.
— Я не только про вас. Просто орк Лурбук… он ведь совершенно безвреден. Он говорил смешные, добрые вещи, я же слышала. Трактирщица говорила, он даже мухи не обидит. Кто может так его ненавидеть? Это же глупость, бессмыслица. Это ошибка. Вы… вы же его не убьете? – Тришен тревожно заглянула Бенечке в лицо. – Не убьете, правда?
Бенечка отвернулся. Он терпеть не мог такие взгляды – слишком много в них надежды.
— Он уже мертв.
— Что?! Но… как… когда…
Бенечка достал из кошеля маленький пустой флакончик, показал ей и спрятал.
— Вы… — потрясенно прошептала Тришен. – Вы отравили его! Но зачем, зачем, зачем?! Он же никому не делал зла! Скажите, зачем все это?! Ненавижу! Ненавижу!!! – она с воплем неумело замахнулась кинжалом и упала с лошади (кобылка и ухом не повела, привычная к крикам, звону оружия и погоням).
Бенечка поймал Тришен, забрал кинжал и поставил на землю, удерживая за руки. Девчонка попыталась вырваться или применить заклятие, но Бенечка нажал на запястья в точке между косточками мизинца и безымянного пальца. Тришен закричала от боли и начала вырываться с удвоенной силой.
— Тришен, — прошипел Бенечка, — угомонись!
Это не возымело должного действия. Тришен толкнула его руками, однако недостаточно сильно, чтобы оторвать от себя. Бенечка крепче стиснул запястья и ударил ее ногой под колени. Тришен потеряла равновесие и на несколько секунд перестала сопротивляться. Бенечка выпустил ее – только для того, чтобы болевым приемом заломить руку.
— Отпусти-ите!
— Успокоилась?
— Да, — Тришен выплюнула это слово с гримасой отвращения, как горькое лекарство. – Да! Успокоилась!
— Она не будет пытаться убить каджита?
— Буду! А-а, не буду!
Бенечка отпустил ее и поднял с земли упавший плащ. Тришен замерла рядом, понимая, что если атакует снова, то, скорее всего, погибнет. Бенечке стало не по себе от той ненависти, которая вспыхнула и погасла в ее взгляде.
Астрид велела ее убить.
— Тришен, — начал Бенечка и удивился, как глухо и горько звучал его голос. – Каджит скажет, шо братья уже могут не искать твое тело, если только они не любители собирать пазл. Только Отца Ужаса не обманешь. Таки если Тришен уйдет из Братства, дух Ситиса будет являться ей во сне каждую ночь. И если она не сможет его победить – погибнет наяву. Останься, и каджит обещает, шо научит ее, как с ним сражаться.
— Нет, — огрызнулась Тришен. – Лучше уж ваш Ситис, чем лица убитых.
…Мертвецы, улыбающиеся, счастливые, собираются вокруг него. Они водят хоровод, поют песни, смеются, рассказывают забавные истории. Они зовут его, но он всегда замирает в стороне. Тогда они подбегают, хватают его и насильно втягивают в хоровод – круговорот душ, жизни и смерти, правды и кривды, жестокости и милосердия. Он тоже смеется, захлебывается этим смехом, безудержной эйфорией – а потом внезапно обнаруживает призрачное лезвие, насквозь пробившее его тело. И мертвые снова смеются, и веселятся, и радуются смерти своего убийцы…
Каждую ночь один и тот же сон. Бенечка мотнул головой, отгоняя наваждение, и посмотрел Тришен прямо в глаза. В конце концов, это ее выбор.
— Тришен умеет править лошадью?
— Да, — буркнула Тришен, отводя взгляд.
— Хорошо, — отрывисто сказал Бенечка. — Тогда пусть берет лошадь и бежит из отсюда – куда угодно. Во всех городах Скайрима есть агенты Темного Братства, они узнают ее и убьют. Может… нет, — перебил Бенечка сам себя. Если мамаша Двойра ей и поможет, то, вероятно, уготовит ей судьбу ассистента при перегонке скумы или «девочки для утех». Хотя… есть ведь и другой каджитский караван, никак не связанный с контрабандой. – Бенечка слышал, шо какой-то караван собирается обратно в Эльсвейр. Пусть Тришен поспрашивает в городах, вдруг они возьмут ее с собой. И она должна держать язык за зубами – за Темное Братство ни гу-гу. Лучше всего, если она сменит имя.
— Я разберусь, — мрачно ответила Тришен и, поколебавшись, добавила: — Спасибо.
— И… знаешь что, — Бенечка отстегнул ножны с кинжалом от пояса и бросил ей. Данмерка поймала и удивленно уставилась на него. – Можешь это оставить себе. Как говорит его покойная тетка Сима, если будешь полагаться только на магию, даже состариться не успеешь. Только пусть Тришен говорит всем, шо украла, потому шо каджиты с Большой Арнаутской никогда ничего не дают безвозмездно!
Тришен явно хотела швырнуть кинжал обратно, но потом ее взгляд потеплел, она улыбнулась и бережно прижала подарок к себе.
— Спасибо большое, я даже не знаю…
— Ша! Время – деньги. Ну, все, понеслась.
— Но лошадь же ваша…
— Да езжай уже! Шо каджит, лошадь не украдет?!
Тришен благодарно кивнула, прицепила ножны к поясу и залезла в седло – на сей раз без посторонней помощи.
— Н-но! Прощайте!
Кобыла всхрапнула и, повинуясь всаднице, помчалась вперед, рассекая мощной грудью свежий ночной воздух. Тришен попыталась обернуться, но вынуждена была прижаться к животному и вцепиться в уздечку. Кажется, она крикнула что-то еще, но ветер унес ее слова, наверное, к небу, к Ситису… или Азуре?
Бенечка стоял и смотрел девочке вслед. Тришен Редвис… Такая не по-детски сильная и решительная. Сколько ей лет? Пятнадцать? Семнадцать? Готова ли она к предстоящим испытаниям? Сможет ли выдержать, выстоять, пройдет ли жестокую проверку, которую уготовила для нее судьба? Ошибется ли, вернувшись на кривую дорожку, и исправит ли ошибки? Пронесет ли сквозь мрак и несправедливость те доброту, непосредственность и человечность, которые так бережно хранит в сердце?..
Маленькая фигурка на лошади растворилась в темноте, а Бенечка все смотрел и смотрел на залитую мертвым светом дорогу. Впервые за много лет он так остро чувствовал горечь, пустоту, сосущее чувство вины и щемящее одиночество.
Смог ли он выстоять или сломался, пронес ли в душе хоть что-то, кроме равнодушия? Сможет ли исправить свои ошибки или предпочтет пьяное забытье?
Бенечка поправил плащ и побрел вперед. Пора идти, если он хочет добраться хоть до какого-то населенного пункта до рассвета.
— Ша, Бенечка, — сказал он себе, — ассасины с Большой Арнаутской не плачут.

@темы: Проза, Котейное, Ящитаю, Скайрим, Нефуфыкс, Дурдомрыдает, Начукотке, Мы, анархисты, народ не злой, Ведьмачок-бурундучок, Бенц-сион, Вызвались мастеру в соавторы, Геральт ищет потерянное детство, Пьем с Бегемотом брудершафту, Бойтесь, скайримские ярлы, финфикер идет!, Утак

---

Кошачий деанон

И вот он настал, сладкий час деанона. Я написал катастрофически мало, принес катастрофически мало, а идей просто катастрофически много.)) Хах, для котиков я написал целую серию историй о честных одесских ассасинах Темного Братства с Большой Арнаутской, Розочке и Бенечке.

@темы: Проза, Котейное, Ящитаю, Скайрим, Нефуфыкс, Начукотке, Мы, анархисты, народ не злой, Ведьмачок-бурундучок, Бенц-сион, Геральт ищет потерянное детство, Пьем с Бегемотом брудершафту, Бойтесь, скайримские ярлы, финфикер идет!, Слепошарый утак, За здравие!..

---

ТОР — НАШ ВАСЯ!

@темы: Ящитаю, Нефуфыкс, Дурдомрыдает, Начукотке, Мы, анархисты, народ не злой, Ведьмачок-бурундучок, Геральт ищет потерянное детство, Пьем с Бегемотом брудершафту, За здравие!.., Геральт свалился под стол

---

Один из величайших ученых. Спи спокойно

14.03.2018 в 15:10

Пишет  Санди Зырянова:

R. I. P. Стивен Хокинг


Героический человек, из тех, на кого следует равняться. В 1963 году молодому Хокингу, который никогда не страдал от серьезных проблем со здоровьем, поставили страшный диагноз - боковой амиотрофический склероз. Врачи полагали, что ученый не проживет и трех лет. Но он жил, хотя был прикован к инвалидной коляске, и продолжал заниматься наукой и писать научно-популярные книги. В 1985 году Хокинг перенес воспаление легких, после серии операций он утратил способность говорить. Тогда друзья подарили ученому его знаменитый синтезатор речи, который был установлен на его инвалидной коляске. В конечном итоге подвижность у Хокинга сохранилась лишь в мимической мышце щеки. С ее помощью он управлял компьютером, позволяющим ему общаться с окружающим миром.
В 1998 году увидел свет его бестселлер «Краткая история времени». В книге объясняется суть квантовой механики и теории суперструн, рассказывается о природе времени и пространства, возникновении вселенной и черных дырах.
Одна из главных научных заслуг - разгадка природы "черных дыр".

@темы: Депрессняк, Ящитаю, Нефуфыкс, Дурдомрыдает, Пичальтоска, Начукотке, Ведьмачок-бурундучок, Утак

---

Стих. Немного о том, как я себя чувствую и как себя мотивирую.

За змеей, черным полозом, ты бредешь по росистой траве.
На губах — вкус полыни, а сталь жжет крапивой в руке.
И под звон колокольчиков ты крадешься во тьме, словно зверь,
По кровавому следу, по звездам, уснувшим во мхе.

Тают зори рассветные. Ты стоишь, так боясь умереть...
Сталь куется в огне, что горит на костях мертвеца,
А сердца закаляются, лишь пройдя через жизнь и сквозь смерть.
Ты ковал этот меч, эту боль, так иди до конца.

Красота ошибается. Изменить своей клятве легко.
Зачерствеешь, пройдя по болотам разбитых надежд
И по глотке отчаянья, чтобы встретиться взглядом с врагом
И познать между мраком и светом незримую брешь.

Новый день занимается, но бессильна пред мраком заря.
На губах — вкус полыни, свеча прекратила мерцать —
Так горчит одиночество, и так души в ожогах горят...
Ты избрал этот путь, эту боль. Так иди до конца.

@темы: Депрессняк, Ящитаю, Скайрим, Нефуфыкс, Дурдомрыдает, Пичальтоска, Начукотке, Мы, анархисты, народ не злой, Чума на оба ваших дома!, Ведьмачок-бурундучок, Посоветовали Понтию Пилату карбомазепин, Украли нож для Левия Матвея, Геральт ищет потерянное детство, Утак, Оридж, Стихи

---

01.03.2018 в 01:23

Пишет  Санди Зырянова:

Ночной красоты

22.02.2018 в 23:17

Пишет  Кай-о Демонический Дельфин:

Ну он же прекрасен просто! Большой и мяяяягонький)

@темы: Ящитаю, Нефуфыкс, Дурдомрыдает, Начукотке, Мы, анархисты, народ не злой, Ведьмачок-бурундучок, Геральт ищет потерянное детство, Пьем с Бегемотом брудершафту, Утак

---

27.02.2018 в 01:50

Пишет  Санди Зырянова:

И прекрасного котея

14.02.2018 в 08:49

Честно утащено у Neuro Nougami. А что? Каджит ничего не крал! У каджита лапки!

>>>

A photo posted by Instagram

@темы: Котейное, Ящитаю, Нефуфыкс, Дурдомрыдает, Начукотке, Мы, анархисты, народ не злой, Ведьмачок-бурундучок, Геральт ищет потерянное детство, Пьем с Бегемотом брудершафту